глазам факт. Но наёмнику было абсолютно плевать на его комментарии. — Ну что, кто будет следующим? Вся семейка Глэйсенов?

— Нет… — послышался приглушённый голос Клауда, стоило ему поравняться с Вишасом.

— А как же герцог? Не хочешь отомстить и всей семейке Ричарда? — удивлённо спросил Зейнидж.

— Уже нет. Ричард сдох, этого достаточно. Тем более, одно из твоих условий: «прекратить дальнейшие убийства дворян». — ответил Пиррит.

— А ты растёшь, — вновь усмехнулся Зейнидж, оглядывая наёмника с ног до головы. — Не хочешь начать новую жизнь? — когда наёмник поднял свой взгляд на него, тот пояснил. — Мне нужны такие умелые воины, как ты. Дисциплине тебе конечно ещё поучиться, но твои навыки и опыт, были бы очень полезны. Если желаешь, я найду тебе место…

— Спасибо, но нет — более твёрдо произнёс Клауд. — Я теперь хочу новой жизни. И для начала, я бы хотел на время завязать с мордобоями и убийствами.

— Моё дело предложить, Клауд…

— Не Клауд, — ещё более уверенно ответил наёмник. — Клауд Пиррит — было имя человека, ищущего лишь мести. Теперь, его месть свершена, а значит, ему пора уйти из жизни. А на его место, вернётся тот, кто и должен был быть на его месте.

— Если ты не забыл о нём — улыбнулся Вишас.

— Никогда не забывал. Никогда, — ответил, выдыхая мужчина. — Теперь, Элиас Дайвэн вновь вернулся в этот мир, чтобы начать новую жизнь.

Подойдя к лошади и погладив её по голове, Элиас забрался в седло.

— Раз так, не забывай ещё об одном условии, — напомнил ему Вишас. — Удачной жизни, Элиас Дайвэн.

Коротко кивнув Зейниджу, бывший мститель пришпорил лошадь, всё больше удаляясь от парня.

Пока он глядел на удаляющуюся фигуру наёмника, к нему подошёл один из призраков:

— Господин, зачистка окончена. Вся информация собрана — доложил он.

— «Подарок» для герцога подготовлен? — спросил юноша.

— Да.

— Тогда заберите его и будьте готовы к отправке — отдал он распоряжение.

«Вот теперь-то настал момент истины. Пришло время порадовать Господина Айнза и уничтожить Дорана Глэйсена».

* * *

Расхаживая из угла в угол одной из своих гостиных комнат, герцог Доран Глэйсен никак не мог успокоится. Его волнение и так уже, казалось достигло пика, когда по коже пробегали мурашки, а волосы, при каждой дурной мысли становились дыбом.

Уже целую неделю не было никаких новостей от его посредников из синдиката, будто они в воду канули. Да и сама война синдикатов будто застыла на месте, находясь в непонятном положении. Он то и дело боролся с желанием отправить своих солдат в логово «Красного Ключа» за информацией, рискуя своим раскрытием и окончательное потерей власти. Ранее, сведения к нему поступали весьма оперативно и быстро, но ввиду войны с «Гаронским Треугольником», это стало делать сложнее. Но не целую же неделю! Почему он ничего не знает? Почему он должен бегать как загнанная крыса, ожидая расправы?

И мало того, уже две недели с ним на контакт не выходил старший сын. Куда исчез Ричард, тоже было неизвестно и отправить в его место укрытия, он не мог по тем же причинам.

Вместе с ним, в гостиной сидели его жена и младший сын. Детей и жён обоих сыновей увели в другой конец дворца, под присмотром прислуги и охраны, дабы не мешали.

Момент очередного прохода в угол, дверь в комнату распахнулась настежь. Из образовавшегося прохода вывалились трупы парочки охранников. Будто не замечая тела и герцога с семьёй, вошла парочка фигур в кожаных доспехах, покрытых серыми балахонами. Их лица скрывали глубокие капюшоны. Среди них выделился юноша, одетый в схожую с ними кожаную броню. Копна каштановых волос, спадающая ему на лицо, слегка прикрывала глаза, а смазливое лицо выдавало озорную улыбку.

Но главным, оказался вовсе не каштановолосый юноша, а тот, кто замкнул эту гостевую делегацию. Высокий мужчина в алой мантии, уверенным шагом прошёл в комнату. Сбросив с себя капюшон, тем самым демонстрируя своё лицо всем находящимся, Доран безошибочно узнал в нём Айнза Оал Гоуна.

— Какого дьявола ты тут забыл Гоун⁈ Как ты тут вообще оказался⁈ — крикнул Доран.

Совершенно не обратив внимание на крик Дорана и лица его жены с сыном, которые выражали немалую долю удивления, он спокойно уселся на один из диванов. Аккурат, напротив герцога. Это, лишь больше взбесило Глэйсена.

— Давайте не будем тратить время на крики и побеседуем. Тем более, повод у нас, очень важный — совершенно спокойным тоном предложил Гоун.

— Охрана! Охрана! — кричал младший сын герцога.

— Не старайтесь, вас никто не услышит. Ближайшее пространство изолировано звуконепроницаемым барьером, — прояснил заклинатель. — Здесь только мы с вами.

От такой наглости, Доран даже не знал, что и сказать. Удивление от того, что Гоун прошёл целый гарнизон его лучших солдат и магов, так ещё и отрезал его ото всех, заставляли его лицевые мышцы нервно подёргивать.

Он осознавал раньше и понимает сейчас, всю силу графа-заклинателя. Но такое поведение, от него, он уж точно не ожидал. Что ему делать и что следует предпринять, он совершенно не знал.

Пространственную тишину оборвал скучающий голос заклинателя:

— Помогите герцогу найти место, для комфортного начала разговора.

Через секунду, герцога ухватила пара рук, ведя к ближайшему дивану, желая усадить его напротив Гоуна. Силовой хватке, старый дворянин не мог сопротивляться.

— Да что ты себе позволяешь, безродный выскочка⁈ Я за охраной! — бросил сын Дорана.

Когда герцога всё же усадили, а его сын хотел покинуть комнату, его резво перехватил тот каштановолосый юнец. Подбив его под колени, он вывернул ему руку.

— А тебе кто разрешал уходить? — воин прижал сына Глэйсена к стене, больше выворачивая руку.

— Пусти меня, уродец! Такому как ты, нельзя даже прикасаться ко мне! — кричал сын.

Послышался сильный хруст кости, за чем последовал вопль сына, которого схватили уже вторую руку. Жена герцога пронзительно закричала.

— Довольно. Отпусти его.

Холодный голос заклинателя, который смог быть услышанным под аккомпанемент криков, заставил юного воина отпустить сына герцога, но всё же прижать того ногой к земле.

— Я не люблю тратить понапрасну время. Потому, давайте обойдёмся без этих ненужных отступлений и перейдём к делу, — требовательным тоном произнёс Гоун, выводя на свет и сводя домиком бледные руки, одна из которых обезображена шрамом. — Особенно учитывая тот факт,