люди продуктивно мыслили и мыслят одинаковым образом – генерированием идей и образованием из них тех сущих, посредством которых они могли бы исполнять какую-либо необходимую деятельность по получению нужной им Продукции, будь эта Продукция технического, научного, нравственного, психического, эстетического или метафизического плана. И все «рукотворимое» человеком создавалось по одной и той же методологии, одним из самых заметных элементов которой было внезапное интуитивно-инсайтное явление идеи в сознание, сопровождаемое (явление) пониманием смысла последней и испытанием чувства удовольствия-удивления.

И это самое заметное (явление идеи) не только воспринималось и ощущалось мыслителями древности, но и находило свое выражение в словах, терминах, понятиях. Так, выход сокрытого в несокрытое нашел свое выражение в алетейе как Истине, являющей свое лицо (эйдос); то же, что, «самовозникнув», возрастает и развивается в нечто новоявленное и видимое, нашло выражение в фюсисе; так же и то, что и как собирается (жатва), осмысляется и выражается, нашло отражение в Логосе.

(Напомним еще раз суть Раздела 8.3. «Взгляд на то, как греки пришли к разработке метафизических понятияй?». У досократиков воспринимаемое и ощущаемое непосредственно «переливалось» в выражаемое. Так воспринимаемо-ощущаемое вьюжение-сипение метели в русской речи непосредственно «перелилось» в выражаемое словами: вьюга, сипуга. Именно на этом факторе корневого звучания слов и этимологии последних была основана герменевтическая философия Хайдеггера).

Так что первым началом должна была бы стать методология возникновения интеллектуальной новизны и нового сущего, методология, опирающаяся – как на свой фундамент – на структурно-функциональный состав идеи, из чрева сокрытости которых (методологии и идеи) рождается несокрытое искомое сущее (подручное средство).

Но судьбе было угодно первым началом представить внове явленное сущее, то есть, представить «след» от уже возникшей интеллектуальной новизны, а не саму новизну, то есть, не саму методологию ее возникновения вместе с внове возникающей идеей, сопровождающей эту методологию в ключевом ее проявлении. Так судьбе было угодно, чтобы мы сначала испытывали весьма ощутимое физическое воздействие-притяжение нашей Земли, и лишь потом узнали от Ньютона, по какому закону (методологии) осуществляется это притяжение как на Земле, так и во всей Солнечной системе.

Вот и случилось в метафизике то, что «дым от паровоза» (сущее «есть»), то есть «след» от возникновения и понимания идеи был положен в начало и основание этой еще только нарождающейся дисциплины, а не наоборот: «паровоз впереди дыма», то есть, не сама интеллектуальная новизна в виде идеи, являющейся первой. Теоретическое обоснование феноменальных проявлений какого-либо процесса, как правило, приходит с опозданием. Весь вопрос только в том, на какой срок затягивается это опоздание: на годы, на столетия или на тысячелетия, как это случилось с метафизикой.

Далее, следуя логике наших рассуждений, необходимо установить, имелись ли у досократиков какие-либо высказывания, подтверждающие наше предположение о том, что при разработке философских вопросов они руководствовались восприятием тех ощущений, которые возникали у них в процессе прихода в их сознание интеллектуальной новизны в виде иррациональных идей. И здесь неоценимую помощь нам оказал опять же Хайдеггер своим доскональным анализом и переводом гераклитовских текстов (фрагменты 32, 112, 45, 72, 108, 41, 115, по Дильс-Кранцу) и особенно фрагмента 50 (ДК). Если мы внимательно прочитаем его «Гераклита», то можем прийти к одному достаточно очевидному положению. Но прежде чем изложить это положение приведем сначала три варианта перевода Хайдеггером 50-го фрагмента Гераклита и посмотрим, к какой трактовке смысла этого текста склоняется сам Хайдеггер как непревзойденный знаток древнегреческой культуры и древнегреческого мышления. Вот эти варианты перевода.

«Если вы слушали не только меня, но выслушивали Λογος (будучи ему по-слушными), тогда есть знание (которое в том состоит, чтобы), вторя Λογος/у, сказать: одно есть всё»6.

«Если вы слушали не только меня, но послушно обратили внимание на исконное сосредоточение, тогда есть (такое) знание, которое состоит в том, чтобы средоточить себя на сосредоточении и быть средоточенным в «одно есть всё»». (Там же, стр. 377).

«Если вы не только меня слушали, но в по-слушании внимали самому «Логосу» (исконному сосредоточению), тогда есть настоящее знание, которое заключается в том, чтобы, сосредоточившись в себе, средоточить присутствование единственно-единого всё единящего (то есть присутствие исконного сосредоточения)». (Там же, стр. 455).

Для сравнения приведем перевод этого фрагмента А. Лебедевым.

«Внемля не моему, но этому логосу, должно согласиться: мудрость в том, чтобы знать все как одно»7.

Причем, в примечании к данному фрагменту автор перевода приводит несколько иную трактовку второй части фрагмента, объясняя это тем, что «Синтаксическая двусмысленность текста допускает также перевод:

«Внемля не моему, но этому логосу, должно согласиться: есть только одно /столь/ Мудрое существо /т.е. бог/, чтобы знать все.»». (Там же).

Сначала более подробно остановимся на переводе Хайдеггера, а затем совсем кратко – на переводе Лебедева. Как видим, Хайдеггер склоняется к тому, что 50-й фрагмент говорит о сосредоточении нашего ума на «исконном сосредоточении», то есть на том, что является средоточием того, в чем проявляется «одно», которое, к тому же, «есть всё». Вот здесь нас будет интересовать следующее. Во-первых, что означает словосочетание «быть средоточенным в «одно есть всё»». А во-вторых, какой смысл заложен в «сосредоточении» на «исконном сосредоточении»: почему возникает сама необходимость в сосредоточении, на чем именно мы должны сосредоточиться? Иными словами, что собой представляет тот предмет, сосредоточиться на котором нас призывает Гераклит?

Начнем с первого. Зададимся вопросом, что именно в нашем умственном кругозоре может быть тем «одним», в котором «есть всё»? Что это за такая таинственная единица, из которой можно получить «всё», что угодно? С учетом всего того, что мы сказали ранее об интеллектуальной новизне – в виде идеи – и о том знании, которое она с собой приносит, являясь в наше сознание, у нас нет никакого сомнения в том, что таким «одним», в котором «есть всё» является возникновение идеи, то есть возникновение того, что служит источником всего того, что «есть».

И в этом мы уже убедились, приведя многочисленные примеры образования идей в самых различных сферах знания: технической, научной, социальной, нравственной, эстетической, метафизической, природной и т. д. А убедились мы в том, что только благодаря возникновению идей может быть получен не только сам смысл (Истина), но и сформировано, в соответствии с этим смыслом, любое искомое сущее, посредством которого (в его материальной форме) может быть произведена та или иная необходимая Продукция.

Так что досократики – в лице Гераклита – обнаружили в себе, в собственном интеллекте то «одно», то есть тот единственный источник, из которого можно получить «всё». (Для них это было открытие такого же ранга, за которое в