Плетнев пожал плечами, давая тем самым понять Турецкому, что не принимает его версию, однако Александр Борисович уже продолжал развивать ее, пытаясь одновременно уловить реакцию Антона.

— Кстати, что ты думаешь насчет Глеба? Ведь именно ему ничего не стоило на какое-то время позаимствовать ключ у брата. А может быть, и слепок с него снять…

Эта версия, пожалуй, была самой перспективной и в то же время подтверждала догадку Плетнева, что шумиловская разработка была похищена кем-то из своих людей.

Голованов не ошибся, предположив, что, оставшись в будний день дома, Игнат вряд ли будет отлеживать бока на домашнем диване и постарается с пользой для себя любимого потратить это время. Как говорится, совместить приятное с полезным. Однако на улице парень нарисовался не в тот же момент, когда уехал на свою фирму отец, а тремя часами позже, видимо, соблюдая какие-то правила общения со своим пушером. С собой у него был только пробковый шлем для езды на мотороллере, и теперь уже не оставалось сомнений, что он будет делать дальше.

Не дожидаясь, когда Игнат выкатит из дворницкой каморки свою блестящую игрушку, Голованов включил зажигание и, еще раз покосившись в сторону своего подопечного, снялся с точки наблюдения, и не прошло минуты, как он уже выруливал на смрадно гудящий Кутузовский проспект. С трудом вписался в сплошной, словно фантастическая разноцветная змея, зловонный поток из машин и непроизвольно выругался беззлобным матерком:

— Элитный район, мать твою!.. И за что только эти придурки такие «бабки» платят?

Под словом «придурки» он имел в виду ту часть новоиспеченных москвичей с безразмерным кошельком в кармане, миллионными счетами в зарубежных банках, которые готовы были заплатить риэлтерам любые деньги, лишь бы заиметь квартиру в «престижном» доме на Кутузовском проспекте, и очень удивлялся тому, как мог клюнуть на «непрестижность» этого московского района коренной москвич Дмитрий Шумилов? Спросил об этом как-то Турецкого, и тот сказал, что досталась она ему от отца с матерью, которые еще в советское время получили ее за разработку какого-то необыкновенного лекарства, которым долгое время пользовали только кремлевских небожителей да их жен.

И еще он сказал тогда, что разработанная в лаборатории Шумилова «Клюква» — это, судя по всему, продолжение иммунной темы, которую в свое время, но заданию все того же советского правительства, начал его отец.

«А что ж сынок его, внучок лауреата Государственной премии, так обгадился?» — задал он Турецкому вопрос, которого не мог не задать, и, видимо, задел его за живое, совершенно забыв о том, что Турецкий — крестный отец Игната.

«Ты бы еще спросил, как это мы умудрились такую страну в тартарары пустить!» — огрызнулся Турецкий, и более к этой теме они не возвращались.

Голованову, можно сказать, повезло. Кутузовский проспект хоть и был переполнен иномарками, промеж которых затесались скромные отечественные «Жигули», однако он все-таки двигался, а не стоял на месте в одной сплошной пробке, и уже вскоре Голованов проехал светофор, на котором его «сделал» в прошлый раз наследник Дмитрия Шумилова. На этом отрезке проспекта было уже чуток посвободнее, и Голованов, проехав до очередного съезда к домам, где бы мог иметь свой интерес Игнат, притормозил неподалеку от небольшой парковки, решив дожидаться Игната именно здесь.

Теперь он уже не сомневался, что на этот раз не упустит парня. С точки, на которой он остановился, просматривалась не только проезжая часть Кутузовского проспекта, но и тротуар, на который мог бы свернуть этот сопляк на мотороллере. То ли из-за того, что этот мальчишка обошел его в прошлый раз, как грудного сосунка, то ли еще неизвестно по каким причинам, но Голованов злился на него и иначе, как сопляк, даже мысленно не называл.

Всматриваясь в шевелящуюся массу машин, которая текла мимо него, и не видя в этой массе приметного пробкового шлема, начавший нервничать Голованов вдруг подумал о том, что пожалуй неправ был Турецкий, который отверг его предложение обратиться за помощью к генералу Васильеву. И еще подумал о том, что, окажись на месте Игната кто-нибудь из посторонних, не столь близких ему людей, он бы обязательно поставил в известность контору генерала Васильева, а тут…

Хоть и крестный, но все-таки отец, со всеми вытекающими последствиями. «Мальчику» надо было жить, учиться и работать, причем учиться не иначе как в Сорбонне, а «клиент» конторы генерала Васильева — это уже печать на всю оставшуюся жизнь, чего, видимо, и не хотел допускать Турецкий.

И опять Голованов негромко выругался, помянув на этот раз самого Турецкого. Хорошо, конечно, было бы, если они сумеют своими силами сначала перехватить, а затем изолировать Игната, а если не получится?..

Накручивая себя возможными последствиями подобного варианта, Голованов едва не пропустил промелькнувший в потоке машин пробковый шлем, который уходил дальше по Кутузовскому проспекту, и тут же, выкручивая баранку, вписался следом за ним в ревущий поток.

Ему повезло. Движение на этом отрезке проспекта не было столь насыщенным, как в его горловине, и он теперь не упускал из вида приметный пробковый шлем, хозяин которого тоже, видимо, решил соблюдать на этот раз все правила уличного движения. То ли он уже принял свою дозу и теперь не хотел засвечиваться перед милицией, то ли его пушер назначил для встречи какой-то определенный час, у Игната еще оставалось время и он не очень-то поспешал. Однако как бы то ни было, но Голованов без особого напряга вел мотороллер Игната по Кутузовскому проспекту, и когда тот стал прижиматься к правому крайнему ряду, он тут же перестроился следом за ним.

Впереди показался съезд к огромному, вытянутому дому с аркой, за которым просматривалось еще несколько домов, и Голованов теперь уже знал, куда свернет Игнат.

И не ошибся в своем предположении. Игнат свернул под арку, и Голованов, чтобы не засветиться, вынужден был оставить машину на небольшой площадке у торца дома, где дожидались своих хозяев еще четыре иномарки.

Предположив, что Игнат мог бы и перепровериться, перед тем как зайти в подъезд своего благодетеля, Голованов сунул ключи от машины в карман, и под аркой дома уже прошел походкой уставшего до чертиков человека. Осмотрелся, оказавшись в небольшом, засаженном тополями дворе.

Игната не было, зато у дальнего подъезда замер в ожидании хозяина его мотороллер.

Конечно, было бы неплохо узнать еще и номер той берлоги, в которую нырнул этот щенок, но это уже грозило риском быть засвеченным, чего Голованов не мог допустить, и он прошел к обшарпанной скамейке под тополем, откуда хорошо просматривался подъезд дома, напротив которого стоял мотороллер. Теперь оставалось только ждать, чтобы уже окончательно убедиться в том, что именно здесь, в этом подъезде отоваривается дурью этот сопляк, и приехал он именно за дурью, а не к девчонке, которая ждет его с тех самых пор, как ее мать ушла на работу.

Игната не было ровно полчаса, и когда он с силой распахнул дверь подъезда, Голованов уже не сомневался в том, что парень не только отоварился дурью, но и принял «для затравки» первоначальную дозу.