Такова реальность. И она, между прочим, говорит об Алексии и Дмитрии больше, чем абсолютно непонятные умолчания или прямые искажения с целью возвеличения. Но ложью можно только унизить…

И тут нельзя не сказать о… назову это мифом. Да это и есть миф. Ставший абсолютным каноном миф о том, что Сергий Радонежский благословлял князя Дмитрия на Куликовскую битву. Но в первоначальном «Житии Сергия Радонежского» ничего не говорится о такой встрече. И вообще, их отношения были очень напряженными, если не сказать — враждебными. (Об этом — в главе «Три патриарха».) А миф написали уже потом, и успешно внедрили в сознание масс. Но это — сопутствующая тема…

К концу десятилетия, особенно к 1380 году, политическая картина изменилась, положение Мамая резко ухудшилось. Законным преемником золотоордынского трона стал Тохтамыш — хан Синей Орды, владения которой простирались в нынешней Западной Сибири, Северном Казахстане, по бассейну Ишима, Иртыша и Оби. Очень сильный, могучий хан, самый авторитетный в то время в монгольской империи. Он собрал армию и двинулся к Золотой Орде, к своему законному трону.

Как раз к тому времени, за два года до того, происходят стычки русских войск с мамаевскими на Пьяне и на Воже. Дмитрий делает решительный выбор — порывает с Мамаем и переходит на сторону Тохтамыша. На Руси хан уже провозглашен «царем Тохтамышем».

Ситуация, критическая не только для Мамая, но и прежде всего для Запада. Если сильный хан Тохтамыш утвердится в Золотой Орде, то планы католической церкви рухнут в очередной раз, как это было при Александре Невском, который и заключил вечный военно-политический союз Руси и Золотой Орды. Владимирская Русь во времена Александра Невского и Дмитрия Донского была опорой Орды. Точно так же, как Золотая Орда стала опорой для Владимирской Руси. Связаны воедино. Рухнет один — легко одолеют и другого. А против объединенной русско-ордынской конницы ливонско-тевтонские рыцари были бессильны. Потому-то и срочно снарядили армии Мамая и великого литовского князя Ягайло, отрекшегося от православия и перешедшего в католичество. Литва в те века была копьем Запада, направленным против Востока. В двухтомном труде германского историка Эдварда Винтера «Россия и папство» прямо говорится, что Ватикан планировал «завоевание Руси при посредстве Литвы… Во имя пап и с их благословения. Литовские князья действовали так усердно, что образовавшееся Великое княжество Литовское на 9/10 состояло из областей Древней Руси… При Клименте VI Литва заняла центральное место в планах захвата Руси». Не случайно же великий литовский князь Ольгерд перед смертью передал власть младшему сыну Ягайле, нарушив все династические правила преемственности власти. Очевидно, что Ольгерд, убежденный противник Москвы, из своих сынов выбрал того, кто целиком и полностью разделял его неприязнь к Москве и Дмитрию Московскому. Ведь Ольгерд предпринял два похода на Москву, а в перерывах между ними всячески поддерживал Тверь в ее постоянной вражде к Москве. Тут надо обязательно напомнить, почему Тверь не пришла на Куликово поле. Да потому, что была союзницей Литвы. Потому, что за пять лет до Куликова поля московские войска Дмитрия Донского вели осаду Твери.

А что до династического противостояния в Литве, то дети Ольгерда, православные братья Андрей и Дмитрий, бежали от своего новообращенного католического брата Ягайло на Русь. Андрей был посажен на княжение во Пскове, а Дмитрий, который был князем в литовском тогда городе Трубчевске, сдал его Москве и в обмен получил княжение в Переславле-Залесском. И Андрей, и Дмитрий в составе московского войска вышли на Куликово поле против своего брата Ягайлы. В той битве они возглавляли передовой полк и сражались героически, что общеизвестно.

Эти подробности, я думаю, убедительно говорят о том, насколько убого, примитивно и несостоятельно привычное всем нам упрощение, «выпрямление» истории. События, настроения, противоречия эпохи не укладываются ни в какую схему.

Но общая линия в истории безусловно присутствует. За Мамаем и Ягайлой стоял Запад во главе с Папой Римским, католическая церковь, которая еще полтора века назад объявила крестовый поход против «схизматиков и татар», то есть против Руси и Золотой Орды. Если с севера наступление шло через Литву, то с юга — из Крыма. В XIII веке там образовалась мощная генуэзская колония — города Кафа (Феодосия), Чембало (Балаклава), Солдайю (Судак)… К тому времени Золотая Орда утратила власть над Крымом, а Мамай, ставший там «царем», сам опирался на финансовую мощь этих городов, стоящей за ними Генуи и, соответственно, папство. В сказаниях о Куликовской битве с точностью указываются наемники, в том числе и «фряги» — то есть итальянцы из генуэзских колоний в Крыму, а также говорится о замыслах Мамая: «Когда войду в Русь и убью их князя, то какие грады прекрасные подойдут нам, там сядем и будем Русью владеть». А это еще раз говорит, что Мамай к политике ханов Золотой Орды никакого отношения не имел и действовал как раз против ее воли, традиций, законов и интересов. Во-первых, Золотая Орда никогда не прибегала к услугам наемников, тем более итальянцев. А во-вторых, — и это самое главное — Золотая Орда никогда не завоевывала и не стремилась завоевать Русь. Двести пятьдесят лет, со времен Батыя и Александра Невского, они сосуществовали рядом, на правах союзных государств, на правах сюзерена и вассала. Со всеми конфликтами, набегами, походами, участием в усобицах удельных князей, однако без завоевания. Очевидно, что Мамай тут выполнял волю своих западных союзников.

Но общие планы крестового похода совпадали и с личными устремлениями и планами Мамая. Его положение было чрезвычайно сложным. С приходом Тохтамыша власть бывшего темника кончалась сама собой. А теперь, когда Дмитрий порвал с ним и поддержал Тохтамыша, надежды на сохранение хотя бы влияния на Орду и вовсе превращались в дым… Значит, оставался только Крым, но и там Мамай не чувствовал себя хозяином, потому как там уже правили деньги генуэзских купцов. (Доказательство чему — дальнейшая судьба Мамая. После поражения на Куликовом поле от Дмитрия и на Калке — от Тохтамыша, он бежал в Крым, где его и убили при неизвестных обстоятельствах. В общем, марионетка, не оправдавшая ожиданий.)

Последний шанс Мамая — перенести свою ставку в Москву. И потому он моментально заключает союз с Олегом Рязанским против Дмитрия — Мамаю непременно надо завоевать Москву и другие русские города до прихода Тохтамыша, «там сесть и Русью владеть», разделив ее между собой, Ягайлой и Олегом. К полному удовлетворению последних. Олег Рязанский в письме к Ягайле уже подробно расписывает, кому что достанется: «Царь даст тебе град Москву, да и иные грады, прилегающие к твоему княжению, а мне даст град Коломну, да Владимир, да Муром, что стоят близко к моему княжению». И откровенно радуется и предвосхищает успех: «Ныне же, князь, пришло наше время!»

И действительно, три армии — рязанская, литовская и мамаевская — вышли в тот поход, абсолютно уверенные в успехе. Прежде всего потому, что они опережали Тохтамыша — Тохтамыш со своей армией не успевал ни к Сараю, ни к Москве, ни к Куликову полю.

Но, видно, Господь простер тогда руки свои над Русью. К сече на Куликовом поле на один день, на один переход опоздала армия Ягайлы, потому что она шла через покоренные литовцами черниговские и новгород-северские земли, население которых всячески ей препятствовало. (Тут непременно надо сделать большую географическую поправку. А то когда я пишу «Ягайло», «Литва», то перед взором читателя предстает нынешняя Литва, Балтика, западное направление. На самом деле Ягайло шел к Куликову полю с юго-запада, от Киева. Ставка Ягайлы, а затем Витовта была в Киеве, который в те времена являлся одним из главных городов великого княжества Литовского.) Опоздал к битве и Олег Рязанский. Как и почему — неизвестно до сих пор. Но на всякий случай князь Дмитрий перевел ополчение через Дон, навстречу Мамаю. Положение было отчаянное: Дмитрий сам себе ограничил маневр, возможность отступления, потому как за спиной у него был Дон. Но им же, Доном, он на всякий случай оградился от удара в спину со стороны дружин Олега Рязанского.