— Гомеш! Позволь мне кое-что тебе сказать!

— И что же? — пират скрестил руки на груди. — Если это касается твоей жены, то уточни сразу, о которой пойдет речь.

— Поговорим спокойно, — тут же сбавил тон француз. — Мне нужно наедине пообщаться с Моник, прямо сейчас.

— А она сказала, что не хочет с тобой разговаривать. Послушай, Клод, мы знакомы немало лет. И ты знаешь, что обидел меня, не рассказав о Моник. Я думал, мы друзья, я согласился ради тебя завернуть на Тортугу. Теперь ты не имеешь права ничего от меня требовать. Да, и еще: когда мы с Ван Дер Вельде пойдем в рейд, я не хочу видеть тебя на своем корабле. Иначе — пеняй на себя.

— Хорошо… — выдохнул, набычившись, Дюпон. — Хорошо, Гомеш.

Минуту спустя вернувшаяся Моник, поддерживаемая Гомешем, перешла по трапу на «Пантеру». Я стоял у борта, надеясь хотя бы поймать ее взгляд, но Моник не оглянулась. Вечером в трюме я увидел, как Дюпон вешает свой гамак. Вид у него был такой, что спрашивать о чем-либо я его не стал. Меня лишь удивило, что ревнивый француз так легко, без боя стерпел слова Гомеша. Впрочем, тут, среди пиратов, буканьер был бы обречен — нападение на капитана всегда карается смертью.

Но самое интересное я узнал, поднявшись на палубу. Корабли уже разошлись и теперь двигались параллельными курсами на север, к западному побережью Кубы. Полностью планов Ван Дер Вельде я не знал, да и не слишком ими интересовался — если уж я невольно стану участником пиратского набега, то никто не сможет обвинить меня в том, что я делал это с удовольствием. Участвовать в грабежах я не намеревался и вообще хотел опять поговорить с Моник о возможности бежать. Я следил за красавицей «Пантерой», которой приходилось немного сдерживать свой ход, чтобы не оторваться от «Ла Навидад». Ко мне подошли Кристин и Роберт.

— Скучаешь по ней, бедный мистер Джон? — капитанская дочка все еще сердилась на меня.

— По кому? — не понял я сразу.

— По Моник, — объяснил Роб. — Я же говорил тебе, Кристин, что она с ним даже не попрощается! Моник осталась на «Пантере», с Гомешем. Но мы думаем, это к лучшему. От такой женщины, как Моник, только беды ждать.

Я просто не знал, что сказать. Одно дело — постоянные заигрывания Моник то с Бриджисом, то с Гаррисом, то с Ле Вассером и даже, кажется, с капитаном Ван Дер Вельде, но вот так открыто уйти к едва знакомому мужчине…

— Да, его каюта в ее полном распоряжении! — подначила меня Кристин. — Так что ты можешь заняться изучением навигации, как и собирался. Тебе больше ничто не помешает!

Я ударил кулаком по борту. На глаза навернулись слезы — мое отношение к Моник давно уже было неоднозначным, но я верил, что она считает меня другом. Это было очень обидно. Я ушел, чтобы не слышать новых колкостей от Кристин, и она просто рассмеялась мне в спину.

Так или иначе, я твердо решил закончить с этой историей и покинуть корабль на Кубе, улучив подходящий момент. Больше меня не интересовали ни тайна меняющих цвет глаз, ни странный талисман, ни даже сны о прозрачном человеке — хотя они повторялись с пугающим постоянством. Поговорив с Робертом, я понял, что с ним мне придется расстаться. Романтика пиратской жизни окончательно покорила его сердце. Ну, и конечно, свою роль сыграла Кристин. Теперь она частенько гуляла с Робом по палубе, приглашая третьим Дюпона. Буканьер был хмур, но иногда, подвыпив, рассказывал смешные истории из своей охотничьей жизни. Несколько уроков у Ван Дер Вельде я все же взял и немного научился разбираться в картах, однако былой интерес к морскому делу померк.

Ветер нам не слишком благоприятствовал, но примерно через восемь дней мы достигли Кубы. У первой же попавшейся рыбацкой деревушки высадили десант на шлюпках, чтобы узнать новости и пополнить запасы пресной воды. К счастью, крови не пролилось — брать у рыбаков было нечего, а тем, что они все же имели, бедные люди делились без принуждения, из страха. Корабли в это время снова сблизились, и в каюте Ван Дер Вельде состоялся военный совет, на который ни меня, ни даже Кристин не пустили. По-видимому, пираты получили какие-то интересные известия и пришли к единому мнению, потому что сразу же после окончания совещания мы подняли якоря и поспешили на север. Команда болтала что-то о караване судов, прибывшем из Европы и штормом посаженном на мели, но точной информацией, кажется, владели только капитаны.

Мы отдалились от берега в открытое море, и смело шли под парусами всю ночь, но утром оказалось, что удача изменила Ван Дер Вельде. Едва рассвело, как марсовый закричал о парусах прямо по курсу. Может быть, рыбаки каким-то образом смогли передать испанским властям информацию о нас? Но скорее всего, это была просто случайность, и три линейных испанских корабля караулили здесь кого-то другого.

— Проклятье! — Ван Дер Вельде рассмотрел врагов, выстраивающихся в линию для атаки. — Окажись мы между двумя такими молодцами, и чиниться нужно будет очень долго! Придется поработать парусами, просыпайтесь, ребята!

— Ветер нам в корму, — осторожно заметил ему Мерфи. — Мы могли бы попробовать проскочить мимо и оторваться — у нас на корме шесть пушек! Они разве что втроем могут соперничать с нами огнем с баков, но два корабля немного отстанут, да и «Пантера» нас поддержит.

— Чушь! — оттолкнул его с дороги Ван Дер Вельде. — Сигнальте «Пантере»: мы принимаем бой! Ты, Черный Мерфи, совсем постарел: это же добыча сама идет нам в лапы! Попробуем погнать их к берегу. Еще сигнальте Гомешу: правого берем в клещи, пусть заходит бортом ему в корму, а я с носа!

Я был потрясен: значит, даже три военных корабля пиратам не помеха, а добыча? Скорее, Ван Дер Вельде, с его слепой верой в удачу, немного переоценивал свои силы. Тем не менее, команда встретила его решение без страха, пираты приготовились сражаться. Они были так увлечены, что я первый заметил, как «Пантера» поднимает дополнительные паруса.

— Что это значит? — спросил я у Кристин, которая, высунув кончик языка, засыпала в пистолет порох с таким видом, будто готовилась к празднику. — Они и так шли быстрее нас!

— Ах, тысяча чертей! — порох серой струйкой просыпался на палубу. — Папа, они уходят!

То, что сказал Ван Дер Вельде вслед удаляющейся «Пантере», передать просто невозможно. Впрочем, долго этим заниматься он себе позволить не мог: удобный момент мы упустили и теперь просто вынуждены были принять бой против трех испанцев. Следовать за «Пантерой» никто из них не решился — уж слишком быстро она шла. Пушки военных кораблей, установленные на баках, уже начали нас обстреливать, но пока неточно.

— Лево руля! — крикнул Ван Дер Вельде и сам поспешил к штурвалу. — Круче, еще круче к ветру! Отсохни мой язык, зачем я говорил, что между них попадать не стоит?!

— Капитан, они сделают из нас решето! — взмолился Мерфи, видя, куда направляет «Ла Навидад» голландец.

— А мы попробуем схитрить! Кристин! Учись, пока я жив, только уйди ради морского дьявола с палубы!

Испанцы, наверное, были немало удивлены, когда «Ла Навидад» пошел прямо между двумя из них. Я видел, как один за другим открываются пушечные порты в бортах, как высовываются дула пушек. Это походило на две голодных челюсти, меж которых Ван Дер Вельде собирался нас поместить.