— А что же?

— Они существуют. Неприкаянные души, не закончившие свои дела в это мире. И в королевском дворце они тоже есть.

— И где здесь их чаще всего видели? Или слышали?

— Не знаю, я не слышала, чтобы кто-то упоминал какие-то конкретные комнаты. Призраки же невидимые! И потом… Кто может приказать им оставаться на одном месте, если при жизни это все принадлежало им. А теперь, как говорят, мертвые короли оберегают своих потомков…

— Что-то его величество Густава Четвертого они не уберегли, — с долей скепсиса проговорила я, начиная подозревать, что трачу время на ерунду вместо того, чтобы поискать мерзавца-шутника.

— Его величество погиб не в замке, а на охоте, — покачала головой Глория.

— Ну разве что…

— А может быть… — она с опаской оглянулась на дверь и понизила голос почти до шепота. — Это не я говорю, так шепчутся слуги на заднем дворе. Но может быть, он чем-то разгневал своих великих предков, и они отказали ему в защите.

«Например, разрушил жизнь одной обычной принцессы, превратив ее в воровку», — проворчала я про себя.

— Понятно, спасибо, — кивнула я, собираясь подняться.

— Вы мне не верите? — нарушая все нормы приличий, Глория схватила меня за руку. — Не надо! Призраки не любят, когда в них не верят. Они могут отомстить. А могут и помочь, если человек им понравился. Все слуги это знают. Особенно те, кто служил еще старому королю.

— Густаву Четвертому?

— Нет, его отцу.

— А! Когда это было, — разочаровано махнула рукой я.

— Давно, — вынуждена была признать Глория. — Тогда старый король только- только признал молодого герцога ла Вейна. Марта говорила, что он был очень милым и добрым…

— Герцог ла Вейн?

— Ага, — совсем по-детски закивала кормилица. — Он часто забегал на кухню, хоть отец и сердился на него за это. Марта боялась, что ее выгонят за такое дело. Но герцог только смеялся и говорил, что призраки всегда предупредят его, если что. И их ни разу не застали, вот!

— Повезло, — хмыкнула я.

И тут же вздрогнула, вспомнив, как проклятый герцог смотрел сквозь меня, словно видел за моей спиной нечто, недоступное моему взгляду. Как он предсказал появление Глории. Его уверенность в том, что никто не подслушает наш разговор.

— Глория… — медленно проговорила я. — А слуги не рассказывали тебе, почему на самом деле герцога ла Вейна называют проклятым?

Очень кстати Глория вообразила, что я убила юного короля. После такого конфуза она, стремясь загладить свою вину, отвечала на мои вопросы сравнительно охотно.

— Говорят, его принесли в замок призраки, — едва слышно начала рассказывать кормилица. — Вроде бы не было никаких гостей. Никто никуда не уезжал из королевских приближенных. Но одним ничем не примечательным утром Густав Третий вдруг объявил, что в замок прибыл его сын.

— И никого это не удивило? Никто ни о чем не спросил?

— Удивило… А спросить… Вы, наверное, воспитывались очень далеко от столицы. Даже я наслышана о старом короле. Вопросы задавать ему не хотелось. Ой, — Глория снова покраснела и опустила глаза. — Только вы не обижайтесь. Я вовсе не хотела сказать, что вы провинциалка…

— Я не обижаюсь, — нетерпеливо прервала поток ненужных извинений я. — Меня действительно воспитывали далеко от столицы.

— Ну, я так… Мало ли, — нервно разгладила передник молодая женщина, избегая смотреть мне в глаза. — Я вообще не привыкла сплетничать…

«Поздно, моя дорогая, — усмехнулась про себя я. — Коготок увяз, всей птичке пропасть. Ты уже заговорила. Значит, расскажешь все, что узнала, подсмотрела или подслушала. А вот потом, когда поймешь, как не вовремя распустила язык, ты будешь бояться меня сильнее, чем этого странного герцога. И в этом проклятом дворце наконец появится хоть один человек, к которому я почти безбоязненно смогу повернуться спиной!»

— Какие сплетни, Глория. О чем вы! — я покачала головой. — Вы просто вводите меня в курс дела. Глупо будет, если я по незнанию сделаю какую-нибудь глупость.

— Если так, — Глория с сомнением облизнула губы. Но я смотрела на нее самым честным взглядом, на который только была способна, и она продолжила. — В общем, когда он еще начал всем рассказывать, что призраки ему помогают, то слуги уверились: мальчика принесли во дворец именно привидения. Кое-кто, конечно, не верил, особенно государь-наследник. Вот уж кто появлению братца- бастарда не обрадовался. Никогда не упускал случая оттолкнуть или посмеяться.

«Оригинально… — задумалась я. — Ненавидит, при этом доверяет ему настолько, что делает чуть ли не всесильным главой тайной службы. Что-то здесь не так…»

Но Глория не задавалась такими глубокими вопросами. Отметив неприязнь Густава Четвертого, она сразу перешла к делам любовным, о которых я уже была наслышана от Грумель. Впрочем, и тут всплыли подробности.

— Герцог с отцом не спорил. Жениться, так жениться. Вот только призраки нашептали ему, что невеста-то порченная. И замуж идет не за него, а за герцогский титул, — кормилица подпустила в голос грусти. — И тогда герцог ее отпустил. Даже убежать помог.

— В смысле? — опешила я. — Сам подстроил этот позо… В смысле, это безобразие?

— Ага. Я же вам говорила, он добрый и справедливый. Не захотел чужому счастью мешать.

«Вот кто начитался любовных романов, — проворчала я про себя, кое-как удержавшись от язвительных комментариев. — Добрый… Мешать не захотел… Рога не захотел носить. И это еще в лучшем случае!»

— А что же тогда со второй невестой случилось?

— А вторую невесту он сам выбрал. Говорят, любил ее — страсть, — глаза молодой женщины мечтательно засверкали. — Подарками задаривал, на руках носил…

— Прямо таки на руках по коридорам замка? — не сдержавшись скривилась я.

— Ну, я же в переносном смысле. Но то, что он от нее не отходил — все знают!

И смотрел такими глазами…

Сообразив, что фантазии о том, как должен вести себя влюбленный мужчина, в исполнении размечтавшейся вдовы могу слушать еще часа два, я с сарказмом вставила:

— Глазами вдовца? Она же…

Я хотела сказать «умерла», но не успела. Глория подскочила, как будто я вздумала оскорбить всех богов скопом.

— Он ее не убивал! — возмущенно отрезала она. — И призраки его не убивали, что бы там ни болтали прихвостни нашей принцессы. Это она слухи распустила! To на мачеху отцу напраслину возводила, то на дядю! Змея!

— Ядовитая? — усмехнулась я.

Опомнившись, Глория залилась краской до корней волос:

— Нет… Наверное, нет. Ее высочество, конечно же, не ядовитая змея… О, боги!