Керасунта, в районе Колонии (тур. Шебин Карахиссар). Эти квасцы именовались также трапезундскими[763]. В трактате Пеголотти квасцы делятся на 3 сорта: 1) di rocca, самого высокого качества, 2) di sorta, состоявшие из ⅖ di rocca и ⅗ di corda, и 3) di corda — самого низкого качества[764]. Квасцы di rocca представляли собой кристаллические глыбы, напоминающие льдины, прозрачные, иногда с легким розовым или бледно-зеленым оттенком. Квасцы di corda были в виде мелких кристаллов, не столь прозрачных, как «блоки» кристаллов di rocca[765]. Квасцы Колонии относились к первой категории и считались, как писал Пеголотти, лучшими на Леванте и во всей Романии. Квасцы Фокеи были в основном второй категории[766]. Месторождение фокейских квасцов начало разрабатываться генуэзцами с середины 60-х годов XIII в.[767] В 1268 г. или ранее братья Дзаккария получили от Михаила VIII Палеолога пожалование на монопольную эксплуатацию фокейского месторождения[768]. Семейный клан Дзаккариа и Дориа торговал квасцами в Каффе, Трапезунде, во всем Средиземноморье, основывал красильные мастерские в Италии и стремился монополизировать всю торговлю этими полезными ископаемыми[769]. Простагма Михаила VIII (около 1275 г.) ограничивала вывоз квасцов из Черного моря как средство поддержания этой монополии[770].

Итак, до 1268 г. и даже, как мы попытаемся показать, ранее 40-х годов XIII в. карахиссарское месторождение активно разрабатывалось. Возможно, свидетельство о нем встречается у Симона де Сен-Кантэна, упомянувшего в середине XIII в. об «aluminis minerà iuxta Savastiam» (у Сиваса)[771], а также написавшего, что «apud Hacsar invenitur coctus et aluminis minerà»[772]. Мы предполагаем, что под Хаксаром имелся в виду Карахиссар.

Ранее марта 1274 г. генуэзцы уже вывозили с Понта квасцы в Константинополь[773] и около 1275 г. — в порты Северного Причерноморья[774]. В конце 80-х — начале 90-х годов XIII в. квасцы экспортировались в Каффу и на Запад в основном через Трапезунд, а также Синоп[775]. Однако Дзаккариа, обладая упомянутой монополией, всячески пытались помешать экспорту более качественных квасцов Колонии помимо их контроля, используя для этого полученные от Михаила VIII привилегии. Исполняя договор с Дзаккариа, византийский император захватил генуэзскую наву, на которой в 1276 г. вывозились, вопреки запрету, квасцы из Черного моря, конфисковал товар и ослепил экипаж за неповиновение[776]. Ущерб от конфискации составил 2 тыс. перперов, и еще в 1291 г. генуэзский посол настаивал на его возмещении[777].

Суровые меры не остановили экспорта квасцов Колонии в Перу: он упомянут в 1281 г.[778] В большом количестве квасцы экспортировались и через Каффу[779]. В 1289 г. один только Джорджо Дориа должен был поставить в Каффу 1000 кантаров квасцов двум контрагентам для вывоза в Геную[780]. Для поддержания монополии Дзаккариа идут на заключение матримониального союза с семейством Дориа (Паолино Дориа, зять Дзаккариа, был крупным торговцем квасцами и одно время— трапезундским консулом), а также другим семейством, вовлеченным в торговлю черноморскими квасцами, — ди Нигро[781]. Это был шаг от монополии одного семейства к созданию ассоциации поставщиков квасцов.

Пеголотти оценивал годовой экспорт квасцов из Керасунта в начале XIV в. в 14 тыс. генуэзских кантаров (665,7 т). Столько же давало и Фокейское месторождение[782]. М. Балар справедливо указал на относительность этой «круглой» цифры, но признал реальность оценки объема добычи и экспорта[783]. Э. Брайер, напротив, счел эту цифру завышенной, приведя следующие основания для такого вывода: 1) весь тоннаж вывозимых из Трапезунда грузов редко доходил до 200 т в год; 2) контракты по перевозке квасцов у Ламберто ди Самбучето в 1289–1290 гг. в сумме составили лишь 26,9 т; 3) генуэзцы проявили интерес к Керасунту лишь во время войны 1348 г., когда напали на город, что не имело никакой связи с торговлей квасцами; 4) ни Венеция, ни Генуя не имели своих оффициалов в Керасунте; 5) экспорт квасцов через Керасунт в таких количествах быстро бы обогатил Великих Комнинов, чего, по мнению Брайера, не произошло; 6) трапезундские императоры не контролировали Колонию непосредственно, у них там не было крепости. В 1341–1352 гг. Колония была во власти Эретны. Основной вывоз квасцов Колонии происходил, как считает Брайер, через Сивас и Конию[784]. Тем не менее есть недвусмысленное свидетельство Пеголотти о том, что весь вывоз квасцов Колонии осуществлялся через Керасунт.

Мы полагаем, что аргументация Э. Брайера может быть поставлена под сомнение. В 1290 г. только 3 контракта на вывоз квасцов Колонии в Геную касались величины по меньшей мере 8900 кантаров (422,75 т)[785], что вполне сопоставимо с 14 тыс. кантаров у Пеголотти. Масштабы экспорта товаров из Трапезунда намного превышали величину не только 200, но и 600–700 т в год, учитывая как венецианскую, так и генуэзскую навигацию и тоннаж судов. Нам действительно неизвестно что-либо о генуэзских и венецианских консулах в Керасунте. Но в этом и могло не быть необходимости при наличии таковых в столице империи — Трапезунде. Активные же связи генуэзцев с Керасунтом, даже возможность зимовки там генуэзских судов[786], отмечены в нотариальных актах Ламберто ди Самбучето, Антонио ди Понцо, в массариях Каффы. Свидетельства Пеголотти о квасцах Колонии относятся не к 40–50-м годам XIV в., когда она действительно принадлежала Эретне, а к периоду до 1319 г.[787], и тогда связи ее с Трапезундской империей могли быть более прочными. Для проверки поступлений в казну Великих Комнинов от сбыта квасцов нет решительно никаких данных, и потому этот аргумент никак не подтвержден фактами. Нам представляется, что для опровержения прямого свидетельства автора «Торговой практики» XIV в. оснований нет. Напротив, о функционировании пути длиной в 117 км, из Колонии к Керасунту, через перевалы говорит то, что на этом отрезке обнаружено не менее 5 хане, предназначенных для отдыха путешественников[788]. Весь этот путь, по Пеголотти, занимал 7 дней. Экспорт квасцов через Трапезунд или Синоп требовал большего времени, а путь через всю Анатолию, через многие враждующие эмираты, на юг, к Конии, был и более долгим, и более опасным. Прямых свидетельств о таком варианте экспорта квасцов Колонии нет.

Монополия Дзаккариа на квасцы продержалась лишь до начала XIV в., да и то с известными оговорками[789]. Но вывоз черноморских квасцов генуэзцами продолжался и значительно позднее. Правда, с середины 30-х годов XIV в. Карахиссар перешел под власть Чобанидов и оставался затем в руках мусульманских эмиров, нередко враждовавших с Трапезундской империей. Это могло затруднять экспорт квасцов. С 80-х годов XIV в. между эмиром Маликом Ахмедом и трапезундским императором устанавливаются более дружественные отношения, что могло способствовать и оживлению торговли квасцами. Сведения о ней встречаются и в