их дело. Мы не обязаны им сообщать, — сказал он. — Мы никогда не заботились о мнении других. И не должны начинать сейчас. К черту их всех.

Я кивнула. Возможно, это и к лучшему. Но я знала, что буду опустошена, если Ария и Лили осудят меня за мой выбор. С чужими суждениями я могла бы справиться, но с моими сестрами…

— Я не хочу становиться матерью.

— Хорошо, — тихо сказал Маттео.

Его карие глаза наполнились пониманием, но я не могла не задаться вопросом, скрывал ли он часть своих чувств от меня.

— Ты уверен?

— Джианна, — грубо сказал Маттео, обхватив ладонями мои щеки. — Я никогда не смогу ненавидеть тебя, и это наш выбор. Я не стану тебя обвинять.

Я глубоко вздохнула.

— Ты пойдёшь со мной на приём?

Маттео нежно поцеловал меня.

— Конечно, Джианна. Я буду рядом с тобой.

Я закрыла глаза и положила голову ему на грудь. Я ждала, что сейчас, когда мы пришли к решению, наступит облегчение, но неуверенность, страх, сомнения остались. Возможно, потребуется время, чтобы смириться с этим.

— Как мы будем отмечать мой день рождения, будто ничего не произошло? Как нам скрыть от всех правду?

— Мы просто забудем об этом. Постарайся насладиться несколькими летними деньками, хорошо?

Я кивнула, но не была уверена, что мне удастся.

* * *

Я продолжала крутить обручальное кольцо на пальце, глядя в лобовое стекло, пока мы ехали в Хэмптон. Маттео был странно спокоен, и я тоже ничего не говорила. Мои мысли продолжали кружиться, и с каждым мгновением мое беспокойство о том, что я нахожусь рядом с моими сестрами, их мужьями и, что еще хуже, их детьми, росло. Мне не хотелось отмечать свой день рождения. Я хотела спрятаться в нашем пентхаусе и ждать, пока все закончится — словно это волшебным образом облегчит мне жизнь. Мои мысли все время крутились вокруг решения и предстоящего приема у доктора.

Когда мы подъехали к дому, машины Луки и Ромеро уже стояли перед красивым белым домом.

Я потянулась к двери, чтобы выйти, но Маттео схватил мою руку и поцеловал.

— Давай, детка. Все будет хорошо. Для нас ничего не изменилось.

Но все изменилось. Я еще даже не чувствовала беременности, но это было затяжное присутствие в моем теле. Оно было там, всегда присутствовало.

Вместе мы направились в особняк. Внутри раздались голоса Амо и Марселлы. Когда мы добрались до гостиной, на нас обрушилась вся сила шумного присутствия нашей семьи.

Лили пыталась помешать Саре двигать мороженым повсюду. Судя по покрытому шоколадом личику моей двухлетней племянницы и коричневым пятнам на ее платье и полу, она не очень преуспела. Хорошо, что каштановые волосики Сары были стянуты в короткий хвостик, так что шоколадный беспорядок на них не отразился. Французские двери были широко распахнуты, впуская горячий воздух Августа. Марселла и Амо уже были одеты в купальники, готовые искупаться либо в новом бассейне, либо в океане. Они тоже ели мороженое, но в девять и почти в шесть лет они делали это без беспорядка.

Лука и Ромеро стояли на террасе, а Ария и Лили наблюдали за детьми. Первым нас заметил Лука, за ним Ромеро. Ромеро улыбнулся и Лука сделал что-то своим ртом, что тоже можно было бы расценить как дружеский жест.

— Джианна! — воскликнула Ария.

Она оторвалась от Лили и Сары и бросилась ко мне, крепко обняв.

— С Днем Рождения! Я так счастлива, что мы можем вместе его отметить!

— Я тоже, — сказала я с вымученной улыбкой.

Ария отстранилась, ее брови на мгновение сошлись вместе, прежде чем Лили заняла свое место.

— С Днем Рождения!

Она попыталась обнять меня одной рукой, удерживая Сару подальше от меня, но маленькая девочка умудрилась сунуть свое мороженое в мою сторону и размазать немного по моей щеке.

— О нет, Сара, — промурлыкала Лили, одаривая меня извиняющейся улыбкой. — Прости, Джианна. Я должна была поставить ее на пол, прежде чем обнять тебя.

Моя улыбка стала более дрожащей. Даже моя сестра думала, что я буду волноваться из-за ее ребенка, и хотела держать ее подальше от меня. Никто никогда не будет считать меня матерью или чем-то близким к этому. И вот я здесь, беременная.

— Не волнуйся, — выдавила я.

Ария бросила на меня еще один вопросительный взгляд.

Обычно мне лучше удавалось соблюдать приличия, но нынешняя ситуация заставила мои стены рухнуть.

Маттео снова взял меня за руку и сжал. Его глаза послали четкий сигнал «Ты хочешь уйти?»

— Эй, принцесса, как дела на фронте с мальчиками? — спросила я Марселлу, одарив ее дерзкой улыбкой.

Я бы не убежала от своей семьи, поджав хвост.

Марселла закатила глаза в сторону Луки, который вошел в гостиную вместе с Ромеро.

— Никаких мальчиков.

— Они боятся меня! — заявил Амо.

Я подняла брови. Он был высок для пятилетнего ребенка, но у меня было ощущение, что высокая фигура Луки и его психопатическая репутация убийцы мафии были больше связаны с тем, что мальчики держались подальше.

Я расслабилась. Это было знакомо.

Ромеро одарил меня еще одной теплой улыбкой, прежде чем присоединиться к Лили, которая уже опустила Сару. Он обнял ее, и они обменялись тайными взглядами.

— Что? — тут же спросила Ария.

Она тоже это заметила.

Лили неуверенно рассмеялась, прикусив губу и глядя на Ромеро в поисках какого-нибудь знака. Он пожал плечами. Они улыбнулись друг другу, а потом Ромеро положил руку на плоский живот Лили.

Я замерла.

Глаза Арии расширились, восторг распространился по ее прекрасному лицу.

— Ты беременна?

Лили кивнула.

— Но срок всего шесть недель.

Маттео посмотрел на меня и снова сжал мою руку, но я никак не отреагировала. Я находилась на пятой неделе беременности, если приложение правильно показывало. Моя сестра и я были беременны, но наши реакции было очень разными. Ария бросилась к Лили и осторожно обняла ее, потом Ромеро. Лука бросил на нас с Маттео подозрительный взгляд, прежде чем тоже поздравить. Маттео потянул меня за руку.

— Ну же, Джианна.

Я позволила ему притянуть меня к сестренке, обняла и поздравила на автопилоте, притворившись счастливой. В глубине души я была счастлива за нее, но ее собственная радость обрушилась на меня, когда я чувствовала себя опустошенной по той же самой причине… Я не могла этого вынести.

Извинившись, я отправилась в туалет и села на закрытую крышку. Долгое время я смотрела только на свои ноги в любимых сандалиях, на палец с золотым и бриллиантовым кольцом в виде черепа, которое Маттео подарил мне сегодня утром, на маленькую