Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И слово «менеджер» в вашей должности останется. Я еще пока не знаю, как она будет называться, уверен, что, когда Фрэнк вернется, он придумает…
— О да, я уверен, что он придумает.
— Итак… — Карло взмахнул руками.
На этот раз Десмонд слегка улыбнулся, и они пожали друг другу руки, как будто два единомышленника. Вдруг Карло остановился:
— А ваша жена? С ней все в порядке?
— Да, Дейдра в порядке, спасибо, мистер Палаццо.
— Может, вы могли бы как-нибудь прийти и поужинать с нами — будет вся семья: Фрэнк, Рената… Вы же были друзьями.
— Это очень любезно с вашей стороны, мистер Палаццо, — сказал Десмонд голосом человека, который знает, что никогда не примет приглашения.
— Это было бы прекрасно, мы будем очень рады, — точно с такой же интонацией произнес Карло Палаццо.
Мэриголд открыла дверь большому начальнику, мистеру Палаццо. Он улыбнулся ей:
— Спасибо, спасибо…
— Меня зовут Мэриголд, — сказала она, стараясь спрятать свой австралийский акцент. — Я рада, что работаю с мистером Дойлом. У вас было несколько важных звонков, — обратилась она к Десмонду, — я сказала, что вы на конференции.
Он кивнул в ответ и подождал, пока шаги Палаццо не стихли.
— Ну, так что произошло?
— Ах, Мэриголд…
— Не стоит говорить «Ах, Мэриголд». Ты видел, как я старалась для тебя? Теперь он думает, что ты гораздо важнее, чем ему казалось. Тем более после моего заявления о том, как мне повезло, что я работаю с тобой.
— Думаю, он полагает, что мы с тобой спим, — сказал Десмонд.
— Да я не против.
— Наверное, ты самая милая девушка на свете.
— А как же твоя жена?
— Не думаю, что она захочет, чтобы ты спала со мной.
— Нет, я имею в виду, разве она не самая милая девушка на свете? Или разве она ею не была?
— Она очень милая.
— Тогда у меня нет шансов, — продолжала подкалывать его Мэриголд.
— Палаццо не самый плохой.
— Так, значит, он не отправил тебя в отставку?
— Нет, как раз отправил именно туда.
— Черт побери! Когда?
— Через неделю или две, когда приедет Фрэнк.
— Так Фрэнк здесь!
— Ну, ты понимаешь, что мы говорим, что его нет.
— И куда они тебя отправят?
— То туда, то сюда — они пересаживают меня на колеса.
— А в этом есть что-нибудь хорошее? Хоть что-нибудь? — Ее большие глаза смотрели на него с нежностью, а красивое лицо выражало такое беспокойство, что она даже прикусила губу.
— Ничего страшного, Мэриголд. В этом можно найти кучу всего приятного. Не думаю, что стоит относиться к этому как к войне. Разве не так?
Он огляделся и развел руками.
— Но все время в разъездах… — Он еще не окончательно убедил ее. — Это интереснее, чем сидеть здесь и конца этому не видеть. Я буду заходить и навещать тебя время от времени, ты будешь для меня лучом света. Все останется по-прежнему.
— Он объяснил, почему?
— Сказал, что сокращение штата.
— Но ты ничего не сделал, он не должен забирать у тебя работу.
— Может, в этом и дело: я ничего не сделал.
— Да нет же, я хочу сказать, что вы же менеджер, вы же здесь так давно.
— Там все равно останется название «менеджер». Мы узнаем позднее.
— Ну да. Позднее, когда вернется Фрэнк.
— Тихо.
— Я думала, что вы были такими друзьями…
— Мы были. Пожалуйста, Мэриголд, хотя бы ты не начинай.
— И теперь тебе придется рассказать об этом своей жене, сегодня вечером?
— Ну да.
— Рассчитывай на меня, если что.
— Спасибо.
Она видела слезы в его глазах.
— Я вот что скажу: если твоя жена не поймет, что ты самый лучший на свете, то…
— Она поймет.
— Тогда мне придется прийти к тебе домой и сказать, что ей достался самый лучший мужчина, и врезать ей как следует, если она не поймет.
— Нет, Дейдра поймет, у меня будет время подумать, как объяснить ей это и решить, как жить дальше.
— Если бы я была на твоем месте, то не тратила бы время на репетиции. Я бы позвонила ей, пригласила на обед, нашла бы хорошее место, где на столах красивые скатерти, купила бы бутылку вина и рассказала бы ей все напрямую.
— Каждый поступает так, как хочет, — сказал он твердо.
— А некоторые вообще ничего не делают.
Он не ожидал такого.
Она обняла его. Он почувствовал, что она плачет.
— Я такая болтливая.
— Тихо, тихо. — От ее волос приятно пахло яблоками.
— Я пыталась развеселить тебя, и видишь, что наговорила.
Он освободился из ее объятий и с восхищением посмотрел на красивую австралийку такого же возраста, как и Анна. Наверное, ее отец на другом конце Земли даже не знал, чем занимается его дочь. Он ничего не говорил, просто подождал, пока она не успокоится.
— Вот было бы хорошо, если бы этот старик вернулся и застал нас вот так. Он бы убедился, что все его предположения оправдались.
— Он бы приревновал, — сказал Десмонд. — Думаю, теперь мне надо уйти.
— Я скажу, что ты пошел по делу.
— Ничего не говори никому.
Так он говорил всегда.
Он позвонил Фрэнку из телефонной будки около ворот.
— Не уверена, что мистер Квигли доступен. Кто его спрашивает?
Долгая пауза: она явно пошла спрашивать, хочет ли Фрэнк говорить с ним.
— Мне жаль, мистер Дойл, мистер Квигли уехал. Разве вас не оповестили? Я думала, что секретарь мистера Палаццо должна была сказать вам…
— Да, я просто хотел уточнить, не вернулся ли он.
— Нет, нет. — Она говорила твердым голосом, как если бы он был подростком, которому пришлось повторять несколько раз.
— Если он позвонит, передайте ему… передайте ему, что…
— Да, мистер Дойл?
— Ничего не передавайте. Просто скажите, что звонил Десмонд Дойл и ничего не сказал, как ничего не говорил всю свою жизнь.
— Не уверена, что поняла вас…
— Вы же слышали меня, но я повторю. — Десмонд снова произнес эти слова и почувствовал какое-то удовлетворение. Он подумал, что сходит с ума.
Была середина дня, и он ощутил странную свободу, проходя через широкие ворота «Палаццо». Вероятно, так чувствует себя ребенок, которого отпускают домой с уроков.