Они были пьяны своей молодостью, и эта молодость связывала их такой же невидимой и такой же прочной нитью, как общий смех, и звенящий мороз, и блестящий под солнцем снег.

Не переставая смеяться, Аннушка отбежала от машины, присела, схватила целую пригоршню снега, мгновенно слепила снежок и бросила в мальчишку. Тот тоже бросил в нее комок снега и попал прямо в голову. Но, наверное, это было совсем не больно, потому что Аннушка рассмеялась еще громче, еще беспечнее. То ли от снежка, то ли от смеха, то ли от бега, то ли от всего этого вместе заколка упала с ее головы в сугроб и хвостик растрепался. Она тряхнула головой, волосы рассыпались по ее плечам. У Александра дыхание перехватило: он вспомнил, как блестели эти русые пряди под неяркой лампочкой в прихожей, когда он приехал ночью и Аннушка открыла ему дверь. И как потемнели они потом, когда круглые капельки пота заблестели у нее на лбу… И все это было сегодня – сегодня она была с ним всю ночь.

А теперь она была не с ним. Это было так очевидно, что впору было броситься с четвертого этажа от одной только невозможности это изменить.

– Ну все, Алеша, – услышал он звонкий, на весь двор, Аннушкин голос. – Уезжай. А то мы с тобой до ночи не разбежимся.

Алеша что-то ответил. Что именно, Александр не расслышал, но догадался по Аннушкиному ответу.

– Надо, надо! – смеясь, возразила она. – Все когда-нибудь кончается.

Аннушка подошла к мальчику Алеше и быстро чмокнула его в щеку. Он тут же обнял ее, притянул к себе и поцеловал так, что этот поцелуй невозможно было считать прощальным.

Впрочем, Аннушка явно так не считала. Она снова засмеялась, легонько оттолкнула от себя Алешу и, весело крикнув «бай!», побежала к своему подъезду. Мальчик покрутил головой, слепил еще один снежок и досадливо швырнул его в стену дома. Потом вышел за шлагбаум, сел в свою «Мазду», и машина с визгом сорвалась с места.

Александр почти ввалился с балкона обратно в комнату. До того как ключ повернулся в замке входной двери, он успел снять куртку и бросить ее в альков. Но, наверное, вид у него все-таки был такой, будто он только что спрыгнул с подножки движущегося поезда.

– Ты здесь, Саша? – спросила Аннушка, входя в комнату. Голос ее звучал удивленно, тонкие дуги бровей приподнялись еще выше, чем обычно. – Я думала, давно ушел.

– Нет, – судорожно сглотнув, ответил Александр. – Не ушел. И… Аннушка, выходи за меня замуж.

Как прошла зима, Александр не заметил.

Вообще-то он всегда был внимателен к течению времен года, к его переменам. Иначе и быть не могло: с этим была связана его работа. Путина, нерест, сезонные колебания цен на рыбу в Португалии, где происходили основные европейские продажи, – все это влияло на повседневные планы «Ломоносовского флота». Правда, было в Александровом внимании ко временам года и другое, с работой совсем не связанное… Но об этом он предпочитал не говорить. Да и не с кем ему было говорить о всяких неясных вещах.

В общем, течение времени он замечал всегда. А этой зимой не заметил по единственной причине: зима прошла в такой бесконечной, такой однообразной череде скандалов, что все ее дни слились в его сознании в один бессмысленный день.

Когда Александр так мгновенно, без размышлений предложил Аннушке выйти за него замуж, никаких своих личных обстоятельств он не учитывал. Он просто забыл обо всем, что принято называть обстоятельствами. Только Аннушкина красота, только ускользающая от него красота ее и молодость имели для него значение. Одно он чувствовал, когда звал ее замуж: если она откажет, жизнь станет ему не нужна. Зачем ему вялая, как выдохшееся шампанское, жизнь?

Он боялся ее отказа, но вместе с тем был в нем уверен. Потому что все, что он до сих пор видел и понимал в Аннушке по отношению к себе, обещало лишь отказ. Но, понимая это, Александр все-таки сказал то, что сказал. Такое бывало с ним прежде только на охоте: непредсказуемость ожидания, мгновенность решения, выстрел, яростный предсмертный рев зверя, обещающий охотнику смерть, и вдруг как награда – бешеный восторг успеха! Тем более сильный, чем меньше можно было на него надеяться.

И теперь он не надеялся на успех. Он смотрел в широко, изумленно распахнувшиеся Аннушкины глаза и понимал, что означает ее изумление.

«Да ты что? – яснее ясного говорили ее глаза. – Замуж?! Да я вообще не собираюсь замуж! А если бы и собиралась, с чего ты взял, что за тебя?..»

То, что она произнесла не глазами, а вслух, прозвучало для него как гром среди ясного неба.

– Саша… – Голос у Аннушки дрогнул. – Ты… шутишь?

– Нет.

Он не думал, что выговорит хотя бы одно слово без дрожи. Но голос его прозвучал внятно и твердо.

– Но… Этого не может быть! – Она замолчала, словно захлебнулась. Потом объяснила: – Ты же…

– Что? – перебил ее Александр. – Женат?

– Нет. То есть не только. Ты ведь… Не может быть, чтобы ты хотел на мне жениться!

– Почему?

Александр так удивился ее словам, что даже успокоился немного. Во всяком случае, прошел спазм, сквозь который он выталкивал из горла слова.

– Ну, потому что… Ты ведь не мальчишка уже.

Александр снова напрягся от этих слов.

– А ты за мальчишку хочешь выйти? – стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, спросил он.

– Дело не во мне. Ты, ты не можешь как мальчишка жениться! Ну, в смысле: женюсь, а там видно будет, не понравится – разведусь. Мне кажется, тебе должно хотеться чего-то более стабильного.

Аннушкино изумление прошло быстро. Александр в очередной раз поразился холодности ее ума, ее способности препарировать действительность. Но как же она была красива, когда говорила что-нибудь вот такое – ясное, здравое, холодное! Впрочем, она всегда была красива, во всех своих проявлениях. У Александра зубы сводило, когда он смотрел на нее.

– Ты уверена? – усмехнулся он.

– Да! – В Аннушкином голосе прозвучал вызов. – Тебе должно хотеться чего-то более стабильного. И совершенно не гламурного. А я от своей жизни отказаться не готова.

– В смысле, от тусовки?

– А хотя бы!

Вызов в ее голосе стал еще более дерзким, глаза прищурились, губы сжались. Александр еле удерживался от того, чтобы, наплевав на все объяснения, притянуть Аннушку к себе и разомкнуть ее губы поцелуем.

– Я и не требую, чтобы ты отказалась от своей жизни, – пожал плечами он.

– Чего же ты требуешь?

– Ничего. Я предлагаю тебе выйти за меня замуж.

– Предлагаешь руку и сердце? – насмешливо поинтересовалась она.

– Предлагаю выйти за меня замуж, – повторил Александр.

– А ты не боишься, что я соглашусь? – медленно, глядя ему прямо в глаза своими сощуренными зелеными глазами, произнесла она.