— Почему не допускаю? Запросто, — Юля посмотрела на него насмешливо и добавила: — Мы, конечно, можем поболтать… Только номер, дела и все такое. Можно ближе к теме?

— Ты все же считаешь, что у меня есть какая-то тема. А я, к примеру, хотел спросить, как ты отнеслась к недавней драме в наших, можно сказать, стенах?

— Как относятся к драмам… Они просто случаются. Что тяжело. Мне даже показалось, что это какой-то мрачный знак. Что нам всем больше легко не будет.

— Серьезно? Такое у тебя ощущение?

— У вас его нет?

— Я, возможно, не настолько глубоко чувствующий человек. И, главное, я не настолько включен в отношения людей в коллективе, их обстоятельства жизни и вытекающих из всего последствий.

— Да, конечно. Илья Константинович, так о чем речь?

— Вижу, я тебя не слишком привлекаю как собеседник. Юля, как ты можешь оценить работу Дарьи Смирновой? Тебя все устраивает?

— Так. Кто бы сомневался… Илья Константинович, можно, я скажу все сразу и прямо, чтобы нам не тратить лишнее время? Дело в том, что я ждала этого разговора.

— Что делает честь твоему чутью. Как всегда. И в какой плоскости твои ожидания?

— Не в области работы. Вам, как и всем остальным, известно, что Смирнова пишет талантливые материалы. Она чувствует время, ситуацию, общественный запрос. И она умеет слышать и понимать собеседника, потому серьезные беседы я стараюсь поручать ей. Но у нас же не вечер, посвященный творчеству Смирновой. У нас конкретная задача, которую вы еще не сформулировали. Давайте скажу я. Случилась одна пикантная история, в которую вообще-то неприлично совать нос тем, кто в ней не прямой участник. Скажу «как мать и как женщина»: если кто-то с кем-то спит, то это не мое дело.

— Не понял: у тебя есть ребенок?

— Нет, это цитата из Галича, но не суть. У нас многие в курсе случившегося, как обычно бывает в очень крепко сбитом коллективе, но никто это не обсуждает. Людям тяжело. И вдруг вы… То есть именно вы, Илья Константинович. Я видела, как к вам приезжала жена Нестерова.

— Все-то ты у нас видишь, Виноградова. Валерия — дочь моего друга. Она приехала просто пообщаться. Семья друга, как говорится, — моя семья.

— Так не говорится. Первый раз слышу. Валерия приехала не поплакаться несуществующему члену своей семьи. Она примчалась донести начальнику на мужа. Стукнуть, точнее. И что требуется от вас? Что именно вы захотели осуществить моими руками?

— Я не реагирую на грубости, — холодно сказал Плотников. — Так что даже не старайся. Просто скажи: что ты решила бы на моем месте? Женщина, семья которой мне близка, среди ночи обнаружила своего мужа в своей постели с другой. Оба развратника — мои сотрудники.

— И на своем, и на вашем месте я бы посоветовала жалобщице разговаривать с собственным мужем. У меня, как и у вас, есть масса личных и рабочих проблем.

— Юля, — вдруг почти умоляюще произнес Плотников, — постарайся понять меня. Многолетняя дружба, взаимная помощь в самых сложных ситуациях, просто человеческая ответственность. Все на кону. Это же я взял на работу Смирнову, которая разбила жизнь Леры. Лера — честный и порядочный человек, всецело преданный семье и мужу.

— И чего она просит? Понизить Дашу до уборщицы? Лишить гонораров или места в кабинете? Пусть сидит в коридоре. Или все же уволить? Думаю, уволить. Без полумер. Я права? Конечно, права. И какого она ждет результата? Что Нестеров не найдет, если захочет, женщину, которая ему понравилась? Такая у него будет проблема?

— Не надо так горячиться. Давай просто подумаем, а как все это будет выглядеть дальше? Такие воспаленные отношения не улучшают рабочие качества. И Валерия… Она не тот человек, который способен с таким предательством и цинизмом смириться.

— Делать нам с вами больше нечего, потому давайте думать, что будет дальше. А нельзя узнать, чего вы ждете от меня сейчас? Вы меня вызвали, чтобы я уволила или попросила вас уволить Смирнову? Или чтобы выступила с пламенной речью на общем собрании типа партийного?

— Ну примерно. Только без гротеска и ерничанья. Ты же не станешь спорить, что она пропускала работу в последнее время, задерживала материалы… Нина Ивановна слышала.

— Понятно. Но у меня нет к Смирновой ни одной рабочей претензии. После двух дней болезни и задержки запланированного материала на несколько часов она написала отличную статью. И, заметьте, никто не смог бы ее в этом заменить, даже я. Я с утра рублю авторские материалы, как мясник. И сегодня у меня нет ничего достойного для номера, кроме того, что пишет Смирнова. Есть ли у меня к ней другие, личные претензии… Конечно есть. Я посоветовала бы ей выбрать для любви кого-то другого. И причину вы прекрасно знаете. Но я не лезу ни в чужую душу, ни в чужую постель.

— Да я тоже… Мне все это крайне неприятно…

— Вам неприятно, потому что вы лезете не по своей воле. Валерия рулит… Я вам скажу, что будет дальше… Даша уйдет без всяких приказов об увольнении, достаточно мне сообщить ей тему нашей с вами беседы. Ее оторвут с руками. А она хочет у нас работать. Пока. Это ее место, ее тема, ее круг. Она сумела его очень украсить. Коллектив вам не простит такой жертвы. И, главное, она будет напрасной. Дело в том, что Влад от нас собрался уходить. Он слишком хорошо знает свое семейство и не сомневался в том, что они все, начиная с губернатора, начнут травлю женщины, которой показалось, что она влюбилась. Когда он уйдет, Валерии тут не за кем будет шпионить, а я… Я даже не знаю, как и с кем мне после этого работать. Предложений за все эти годы у меня было миллион. А сейчас меня вообще зовут возглавить небольшую редакцию с частным финансированием. Из нее можно сделать конфетку. Особенно если нанять хорошего оформителя. К примеру, Нестерова.

— Черт побери, Юля. Ты понимаешь, что нарисовала мне картину крушения моего издания? За Владом пойдут люди, за тобой однозначно побегут люди, за Смирновой потащатся мужики…

— Меня это должно волновать? — рассмеялась Юлия. — Я пошла работать. Что касается людей и их отношений, имеет смысл дать им время друг в друге разобраться. Только между нами: Даша не хочет видеть Нестерова. По очень веским причинам. А картинка всеобщего побега у вас получилась красивая.

— Подожди, это правда про Смирнову? Она с ним порвала? Я могу это озвучить как факт?

— Ну какие факты, когда речь идет о чувствах и настроениях. И