«Бывалый» помолчал, подумал и развернул перед гагаузом двенадцать возможных линий поведения. Так как взяли его одного, подельники оказались пошустрее и сумели скрыться с деньгами, то подтвердить или опровергнуть его показания будет некому, а значит, можно выдвигать любую версию происходящего — от «несознанки» до полного раскаяния в содеянном. Всего образовалось двенадцать вариантов, в которых фигурировали: трудное детство, больная мама, пьяница отец, шантаж со стороны незнакомых лиц, возврат долга и тому подобное.

— Понял? — спросил «бывалый» в конце разговора.

— Понял, — отвечал гагауз и на радостях предложил «чифирнуть».

Через некоторое время камеру расселили, и они оказались в разных помещениях, но связь не теряли. Однажды «бывалому» сообщили, что гагауза увезли на суд.

— Как дела? — поинтересовался «бывалый» после приезда с суда. — Как успехи?

Гагауз неопределенно промолчал, а его соседи по камере сообщили, что судья удалил парня с судебного разбирательства.

— Что такого надо было совершить, чтобы тебя удалили с твоего же судебного заседания? — недоумевал «бывалый». — Так не бывает. Это как же надо задеть лично судью, чтобы такое произошло? Он его по матушке послал, что ли. или из клетки член показал?

Через пару дней ситуация прояснилась. Вооружившись двенадцатью версиями происходящего, гагауз смело пошел на суд и на первом же заседании одним махом их все выложил судье. Судья, выслушав все версии, счел, что над ним просто издеваются, и обиделся. Как результат, дерзкого парнягу удалили из зала заседания. Все продумал «бывалый», но одного не учел, что к двенадцати версиям специально для гагауза требовалась тринадцатая: из всех вариантов необходимо было воспользоваться только одним-единственным. За свои действия гагауз схлопотал ровно двенадцать лет. А еще злые языки говорили, что у себя на родине в Молдавии местные про гагаузов рассказывают примерно такие же истории, как мы про чукчей.

В пересыльной тюрьме скучно, все ждут этапа. Характерная для камер следственного изолятора жизнь приглушена. Зачем суетиться, если не сегодня завтра тебя отправят к месту отбывания наказания. Люди уже не люди, а зэки, избирательные права отобраны, сроки выданы, все рассортированы по режимам будущего содержания, каждый уже имеет опыт тюремной жизни. Основные темы разговора — куда отправят отбывать свой срок. Этапы идут каждую неделю. Куда именно они идут, информация, конечно, есть, но она не точна и противоречива. Телефона в камере нет. Так сложилось исторически: слева от камеры коридор с большим окном, справа «козлодерка». «Дорогу», конечно, наладить можно, но для этого нужен канат длиной в 60 метров — 30 туда. 30 обратно. Но это не главное, беда в том, что, исходя из специфики месторасположения камеры, с одной стороны «дорога» идет мимо не закрытого решетками окна коридора, справа мимо такого же окна служебной комнаты тюремщиков. И в том и в другом случае протяни руку и без труда бери с «дороги» все, что по ней идет, а заодно мгновенно можно обрезать ее ножиком, чтобы гадкие зэки не расслаблялись.

На пересылку мордвин попал, как и все, после получения приговора. Был он опаслив и насторожен, однако быстро освоился. Атмосфера расслабляющая, еда приличная. Так как делать в камере решительно нечего, он втянулся в разговоры.

— Срок большой наболтали? — как-то между делом спросил его молодой парень, получивший срок за мелкое мошенничество, называемый всеми Крымский.

— Три года, — подумав, сообщил мордвин.

— А за что, если не секрет? — Крымский отличался легкостью характера и склонностью к юмору.

— За холодильник. — подумав некоторое время, ответил мордвин. С его слов выходило, что как-то, прогуливаясь по Москве, на балконе второго этажа многоэтажного дома он обнаружил открытую дверь. Недолго думая, мордвин влез в квартиру и, побродив по ней, решил забрать с собой холодильник. Взяли его в тот момент, когда холодильник уже коснулся земли. На вопрос сокамерников, были ли в холодильнике продукты, мордвин молчал, как партизан на допросе.

— А чем на воле заниматься будешь? — задал вопрос Крымский, когда всем стало ясно, что в холодильнике продукты были.

— Ну, работать пойду.

— Куда?

— Пока не решил.

— Значит, так, — заявил Крымский, решивший повеселить камеру. — Предлагаю тебе работу.

Услышав такие слова, мордвин насторожился, но собеседника не прерывал, видимо, было любопытно выслушать деловое предложение, тем более речь шла о будущей работе.

— Получать будешь пятьсот баксов в месяц.

Мордвин поморщился, сумма его явно не вдохновляла.

— Нет, ты слушай дальше, — не унимался работодатель. — пятьсот баксов, плюс летняя одежда полностью и зимняя тоже полностью. Пять рабочих дней в неделю, восемь часов в день, час перерыва на обед, обед бесплатный. Два оплачиваемых отпуска в год, один — десять дней в Сочи, при этом полная оплата отдыха, другой — восемь дней в Карловых Варах. Главное — будешь иметь статус работника Росконцерта.

— Че делать-то? — спросил мордвин, весьма заинтересовавшись.

— Слушай, с меня промоушен, ну, реклама там, билеты, гостиница, транспорт, то, се.

— Че делать-то?

— Все очень просто, будешь таинственно гукать в большой пустой цистерне. Цистерну будем возить по городам. Номер такой — концертный. Представь себе рекламу: «Таинственные звуки в цистерне». А? Каково?

— Нет, ну, это… а че, нельзя магнитофон?

— Ну, ты даешь, магнитофон. Тут весь смысл в живых звуках.

Мордвин после такого лестного коммерческого предложения впал в глубокую задумчивость. Одно дело — холодильник из квартиры попятить, а другое — гукать в цистерне. Крымский не унимался.

— А то еще — пошли в пираты.

— Куда? — по лицу мордвина было видно, что такого большого количества серьезных предложений он давно не получал. Скорее всего, никогда в жизни.

— В пираты. Создадим команду, сопрем корабль и будем захватывать корабли в нейтральных водах. Бабла вагон, а риск минимальный. Ну, как сомалийские пираты. По телеку видел?

— Видел, — оживился мордвин.

— Вот. Только круче. Они же там все негры, а мы белые. Короче, думай…

Прошло время, о шутке Крымского все позабыли, включая и его самого. Однажды Крымский обнаружил мордвина зачтением книжки. Это был Уголовный кодекс РФ, открытый на странице, где была статья, относящаяся к пиратству. Шутник ухмыльнулся, но ничего не сказал. И еще прошло какое-то время. Как-то на прогулке мордвин отвел Крымского в угол прогулочного дворика и горячо зашептал ему в ухо:

— Слышь, Крымский, я знаю, что делать надо.

— Что? — не понял собеседник.

— Надо сколачивать банду. Пойдешь ко мне в банду?

— Как. говоришь, тебя зовут?