собирались поженить детей. Но на этот раз не Крокуса и Бургу, а их новорожденную дочь с сыном мадам Ирмы и мистера Поллукса, который должен родиться уже через пару месяцев. Как сказала Вальбурга: «Будем надеяться, что на этот раз они не поссорятся. Хотя, я была бы не против выйти замуж за Крокуса, нежели за Ориона».

Пока ребята обсуждали последние сплетни, я оглядывал гостиную. Все слизеринцы сидят своими небольшими группками. Кто просто друзья, кто группами по интересам. Например, тот самый Розье в компании Лестрейнджа играют в шахматы. Они учатся на два курса старше меня, и мы практически не общались. Оставив друзей, я поднялся и пересек комнату, подходя к двум третьекурсникам.

— Что-то хотел, Реддл? — Лестрейндж, худой, но крепкий парень, с узким лицом и резкими чертами, посмотрел на меня слегка враждебно.

— Хотел сыграть в шахматы. — Я дружелюбно, но всё же слегка надменно улыбнулся. Если улыбаться искренне, могут решить, что я насмехаюсь над ними.

— Сыграть в шахматы? С чего это мне играть с таким как ты?

— Ладно тебе, Эмерс, — Крокус улыбнулся мне. — У тебя есть фигурки?

Через десять минут мы уже сидели с Розье друг напротив друга, играя, как мне казалось, самую легкую партию в моей жизни. Правда, я не мог того же сказать о Крокусе. Моя королева пересекла доску и со всей силы ударила его короля, снося тому корону далеко за пределы игровой доски.

— Ах! Ты выиграл. — Парень упал в кресло и посмотрел с разочарованием на разгромленные фигурки своих бойцов. — Что ты хочешь?

Да, мы играли не просто так, а на желание. Денег у обоих было в достатке и они не представляли нам интереса, а вот желание. Лестрейндж, наблюдавший за этой игрой, недовольно хмурился, прицокивал языком и переминался с ноги на ногу, явно раздосадованный таким исходом игры.

— Прежде чем я скажу свое желание, хочу еще сыграть с Лестрейнджем. Если, конечно, он не трусит. — Я тихо фыркнул, покосившись на покрасневшего от возмущения парня рядом.

Естественно, следующая партия также была в мою пользу. Теперь у меня было два должника. Стоит ли говорить, что эти партии дались мне слишком легко? Дома я часто играл с Розамунд, затем стал играть с Альфардом и мистером Поллуксом. Кто-то играет в плюшевых зайцев и медведей, а я же предпочитаю шахматы.

— Ладно, говори там, чего хочешь. — Эмерсон скрестил руки на груди, недовольно смотря на меня тяжелым взглядом.

— Ничего особенного. Я хочу дружить с вами. Хочу, чтобы вы двое стали частью нашей с друзьями компании…

Конец POV Том

***

— В Европе неспокойно. Гриндевальд активно набирает сторонников и начинает действовать. — Каллум курил трубку, развернув газету и читая длинную статью про ситуацию в Европе.

— Что там? — Поллукс Блэк отвлекся от игры в покер с супругой и посмотрел на мужчину, сидевшего неподалеку в кресле.

Это был холодный октябрьский вечер в доме Блэков в Лондоне на площади Гриммо. Розамунд гостила у них некоторое время, пока решала в Лондоне некоторые дела, связанные с издательским домом. А Эйвери заскочил по пути из министерства, поскольку узнал, что Роза будет здесь ближайшую неделю. Супруги Блэк играли в покер за небольшим столиком, Роза сидела на диване, погрузившись в чтение книги по прорицанию «Как рассеять туман над будущим».

— Как обычно, ничего конкретного, один туман… Который, впрочем, может нам рассеет одна известная нам провидица?

— Я уже говорила вам всем об этом. — Розамунд отвлеклась от книги и посмотрела на мужчину в соседнем кресле. — Будет война и поединок. Гриндевальд проиграет и его посадят в тюрьму, где он впоследствии и умрет.

— Чудесно. — Эйвери закрыл газету и кинул ту в камин, около которого сидел. — Зачем нам газеты, когда мы и так всё знаем, благодаря леди Розамунд.

— Мне кажется или ваши слова так и пропитаны насмешкой, сэр Каллум? — Розамунд вскинула брови, с легкой улыбкой обращаясь к мужчине.

— Ни в коем случае, моя леди. — Эйвери отложил трубку и трепетно взял ладонь Розамунд в свои руки, желая поцеловать ее. Но вдруг случилось что-то странное. Книга выпала из другой руки женщины, перевернулась и упала на пол. Розамунд побледнела, каким-то затуманенным взглядом смотря на мужчину перед собой и тихо пробормотав что-то на неизвестном языке, медленно повалилась набок, теряя сознание.

Очнулась Роза в спальне, в которой остановилась в доме у Блэков. Она лежала на постели, а за окном была темнота. Видимо была ночь. Комната была освещена лишь одинокой свечой на прикроватном столике. На нём же стоял стакан с жидкостью и записка рядом: «Роза, если проснёшься ночью, то выпей снотворное зелье и хорошенько поспи до утра без снов. У тебя был обморок. Поговорим утром. Поллукс».

Розамунд тихо вздохнула и упала обратно на кровать, не притронувшись к стакану. Обморок значит? Перед тем как отключиться она слишком явно видела то, что не хотела бы видеть. Страшную картину, которая мгновенно всплыла перед глазами: безжизненное тело, висящее в петле из дыма. Но чье это тело и что происходит — она не понимала. Было ли это предвидение или что-то иное? С ней такое было впервые и как на это реагировать — она не знала.

— Новая головная боль… припадков еще мне не хватало. — Пробормотала женщина, садясь и всё же выпивая зелье для сна, ложась обратно на кровать. Тело мгновенно потяжелело, а глаза сами собой замкнулись. Последняя мысль, промелькнувшая в голове, была такой: «Кажется, в петле была всё-таки женщина… у нее развевалось платье».

________________________________________________

Архив. Из воспоминаний Кеннета Эйвери. Друга Тома Реддла, сводного брата.

— Да, мой отец начал ухаживать за леди Розамунд с рождества тридцать седьмого, перед наступлением тридцать восьмого. И знаете, я тогда был очень рад за него. Ведь, впервые после смерти мамы он заинтересовался другими женщинами. Ну, а когда нам было пятнадцать… Точнее, мне пятнадцать, а Тому еще четырнадцать, они поженились.

Я никогда не считал Тома МЛАДШИМ братом. Он был наравне со мной, несмотря на разницу в возрасте в пару месяцев. Хотя, знаете, нет. Он всегда был выше меня на голову во всём.

Но, знаете, что странно… Кажется, Том не был против свадьбы наших родителей, но иногда я ловил себя на мысли, что замечаю, с какой ревностью он относится к Розамунд и моему отцу. Нет, это была не любовная ревность. Это больше напоминает то, когда в семье появляется второй ребенок и первому кажется, что ему уделяют меньше времени. Это была такая ревность.

Не знаю действительно ли он ревновал Розамунд к