Первым шагом в этом направлении должен стать референдум об упразднении поста президента Российской Федерации. Референдум в соответствии со статьей 3 Конституции РФ является «высшим непосредственным выражением власти народа». Процесс, естественно, сложный, но его необходимо начинать.

Несомненно и то, что положительные результаты на референдуме поставят вопрос о неизбежности принятия новой Конституции страны, ибо почти половина статей Основного закона содержат упоминания об институте президентства.

Однако эта неизбежность заключается и в более важном обстоятельстве. Речь идет о референдуме по проекту Конституции 12 декабря 1993 года. Он проводился не по Закону о референдуме, действовавшему на тот период, а по указу президента РФ, в котором были заложены иные положения. Если исходить из статьи 35 Закона РСФСР о референдуме РСФСР от 16 октября 1990 года, то «референдум признается несостоявшимся, если в голосовании приняло участие менее половины граждан РСФСР, имеющих право на участие в референдуме». И далее в п. 4 той же статьи Закона записано: «При проведении референдума по вопросам принятия, изменения и дополнения Конституции РСФСР решения считаются принятыми, если за них проголосовало более половины граждан РСФСР, внесенных в списки для участия в референдуме».

На референдуме 12 декабря 1993 года за предложенный вариант Основного закона проголосовало менее одной трети от списка всех избирателей Российской Федерации. При таких обстоятельствах вряд ли кто с полным основанием может высказаться за легитимность Конституции. А коли так, то все государственное строительство мы сегодня ведем на зыбкой правовой основе, которая всегда может быть размыта и поставлена под сомнение.

К тому же надо отметить, что после издания президентом 21 сентября 1993 года указа № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», в связи с его неконституционностью, Б. Ельцин в соответствии с положениями прежней Конституции Российской Федерации в сентябре 1993 года был отрешен от занимаемой должности. И до следующих президентских выборов 1996 года Российская Федерация не имела легитимного главы государства. Нелегитимным президентом был вынесен на референдум 12 декабря 1993 года и проект Конституции страны. Это только усиливает наши сомнения в надежности правовой, политической основы нынешнего государственного устройства, в необходимости упразднения самого института президентства в стране.

В.И. Илюхин.

Июль, 2003 г.».

За все годы после написания Илюхиным этих строк в России ничего не изменилось, кроме чисто внешнего заимствования Кремлем его отдельных положений. Кстати, Виктор Иванович не раз замечал, что Администрация президента время от времени формально принимает его идеи, будь то в сфере работы с военными, ветеранами Вооруженных Сил или в правоохранительной системе, по вопросам содержания осужденных и даже в части, касающейся внешней политики. И всегда этому радовался, хотя и не считал нужным после критики правительства пояснять, как надо было эти проблемы решать. Зачем, говорил он, исправлять их ошибки? Зачем облегчать им работу? Ведь все равно не поможет - среди министров практически нет профильных специалистов: учились одному, а занимаются другим. Да и собрались они там не по профессиональному отбору, а по личному знакомству, кумовству, лояльности к первым лицам государства. Или - по родственному признаку: мужья, жены, тести, зятья. Один министр обороны чего стоит!

К «гражданским» министрам обороны, будь то Иванов или Сердюков, Виктор Иванович всегда относился с большой долей сарказма. И тот, и другой для него были людьми неавторитетными, пришедшими, как он считал, развалить Вооруженные Силы и оборонную промышленность. Чтобы так судить, поводов у него всегда было предостаточно. А если еще и знать, что людей в погонах или вот таких чиновников «при армии» Илюхин всегда сравнивал со своим другом, погибшим от пули боевым товарищем, до сих пор уважаемым в армии человеком - генералом Львом Яковлевичем Рохлиным. Если сопоставлять масштаб личности первого лидера ДНА и всех министров обороны, сменявших друг друга после Игоря Николаевича Родионова, то становится очевидным - ни патриотизма, ни профессионализма! Беда. И осознавая все это, Илюхин, когда встал вопрос, кому после гибели генерала возглавить Общероссийское Движение в поддержку армии, принял для себя решение. Боль за разрушающиеся Вооруженные Силы была слишком сильной, чтобы отвернуться от начатого другом дела.

Виктор Иванович, вспоминая свою самую первую встречу со Львом Яковлевичем Рохлиным, рассказывал:

- Прошли выборы в Государственную думу второго созыва. Это был декабрь 1995 года. Пятипроцентный барьер уверенно преодолели Компартия, блок «Наш дом - Россия» во главе с председателем ельцинского правительства В. Черномырдиным, со значительным отставанием прошли ЛДПР и «Яблоко» Г. Явлинского. В январе депутаты собрались на первую сессию. Как обычно, началось формирование комитетов, распределение должностей. Перед этим я уже два года возглавлял Комитет по безопасности, а поскольку место осталось за фракцией на последующие четыре года, депутаты КПРФ просто меня переназначили на эту одну из ключевых в Госдуме должность.

А вот Комитет по обороне возглавил от НДР Лев Рохлин. В этом объединении он был по списку третьим, и фактически избирательная кампания ельцинистов во многом строилась на имени генерала, прославившего себя в боях за Грозный. Поэтому, когда спустя месяц-полтора после начала работы Госдумы ко мне в кабинет зашел Лев Яковлевич, я его встретил с определенной настороженностью. Но стоило с ним поговорить десять минут, как я понял, какой это замечательный человек. Бесспорно, он подкупал открытой улыбкой, какой-то даже крестьянской простотой разговора и образностью выражать свои мысли. А главное, стало ясно, что этот военный человек, герой войны - настоящий патриот. Он сильно переживал за состояние армии, клял верховную власть за развязанную гражданскую войну и несанкционированную передачу огромных партий вооружения чеченским сепаратистам. Через час мы с ним уже говорили на одном языке и строили планы о согласованной работе двух комитетов - по обороне и безопасности.

Засиделись у меня в кабинете допоздна. И настал момент, когда я посчитал для себя возможным задать ему вопрос, что называется, в лоб:

- Скажи, дорогой Лев Яковлевич, как же тебя угораздило оказаться в НДР? Там ведь как раз те люди, которые разваливают страну и твои Вооруженные Силы, кто вначале вооружил чеченцев, а потом бросил туда необстрелянных юнцов на пушечное мясо. Ты что, не разобрался в этом? Лев Яковлевич улыбнулся, но улыбка эта была недоброй.

Позже я часто замечал такую улыбку на его лице - вот уж точно настоящий лев! У его врагов, мне кажется, она, должно быть, вызывала мороз по коже, гасила волю к сопротивлению, отбивала всякое желание спорить. Вот если кто-то не знает, что означает понятие «харизма», то стоило увидеть Рохлина в момент его душевного напряжения. Завораживающее зрелище.

- Угораздило, говорите, - переспросил меня Рохлин. - Слово «угораздило» подразумевает случайность. А я пришел сюда с другой целью. Вам, наверное, известно, что мне пришлось хлебнуть в Чечне. Я брал Грозный, брал дворец Дудаева. Но такой бестолковщины нигде не встречал. Грачев, конечно, не полководец совершенно -штурмовать город в честь своего дня рождения - додуматься надо! Людей и технику бросали, как сухие дрова в топку. Задачу мы выполнили, но какой ценой! - У вас же было немного потерь.