Жму на нулевой этаж, лифт трогается, и я сразу бью по кнопке аварийной остановки. Пигалица пятится, встречая стену за спиной, однако смотрит невозмутимо. Сексуальная атмосфера утекает сквозь пальцы.

– Я не ослышался сейчас? – не узнаю собственный голос, который звучит крайне напряжённо. – Ты сказала – встреча с Торесом?

– Ну да, сказала, – она нарочито беспечно пожимает плечами. – Он звонил мне... Напомнил о приглашении. Он ждёт тебя на следующей неделе...

– Мне плевать, когда он меня ждёт, – перебиваю, склоняясь к её лицу. – Я уже всё тебе сказал. Встреча с будущим тестем состоится не раньше января.

– А что ты так нервничаешь? – она беззаботно хлопает ресницами, словно специально разжигая моё раздражение.

– Я абсолютно спокоен, – говорю тихо и угрожающе. – Разве ты не видишь?

Её взгляд бегает по моим губам, прыгает к глазам и снова возвращается на губы. Наши лица слишком близко...

– Я, правда, не понимаю, почему ты не можешь встретиться...

– Шшш, –  закрываю ей рот рукой. – Тебе не надо понимать. Просто скажи ему, что я не приду. И давай закроем эту тему!

Она скидывает мою руку с губ и непреклонно заявляет:

– Я уже сказала, что ты придёшь! И он ждёт тебя как партнёра, а не как зятя. Это, прежде всего, твоя работа! Твоя личная жизнь, свадьба и прочие заморочки не касаются ни меня, ни Джейкоба Тореса. Приехал в Нью-Йорк!? Сотрудничаешь с компанией!? Так будь добр – подчиняйся!

Настырная. Маленькая. Заноза.

Чёрт...

– Это смешно, – стараюсь говорить расслабленно, но это не получается. – Я никому не подчиняюсь.

Райян вновь пожимает плечами.

– Знаешь, для парня, который умеет держать себя в руках... Во всяком случае, таким ты мне показался в самом начале знакомства. Сейчас ты отличаешься некоторой невменяемостью.

– Невменяемостью, значит? – переспрашиваю резко.

Её губы расцветают в издевательской ухмылке.

– Да, невменяемостью!

Она напрашивается! Абсолютно точно!

– Окей, пусть будет невменяемость, – бросаю я со смешком.

Отстраняюсь, делаю шаг или два в сторону, но моё тело словно живёт собственной жизнью, заставляя развернуться. Вновь приближаюсь. Схватив её за подбородок и задрав голову вверх, сразу впиваюсь в чуть приоткрытые губы. Она сначала начинает протестовать и отталкивать меня, но быстро сдаётся и обвивает руками за шею. А я словно упиваюсь её губами. Ничего не соображаю и ничего больше не чувствую, кроме как их вкус, мягкость и влагу. Вторгаясь языком, углубляю поцелуй. Возбуждение вновь достигает пика. Желание зашкаливает, и я готов сорвать с неё одежду. Прямо здесь, в чёртовом лифте отеля «Торес-индастриз».

– У вас всё в порядке? – прорывается вдруг голос диспетчера из динамика на панели управления. – Мэм... Ответьте!

Твою ж мать...

Райян первая берёт себя в руки и, оттолкнув меня, подходит к панели управления.

– Всё в порядке, – отвечает, нажав на кнопку. Глубоко вздыхает в попытке восстановить дыхание и добавляет с неприсущей ей кротостью: – Простите за задержку.

Потом жмёт на нулевой этаж, и лифт вновь начинает движение. А я стою, где стоял, не в состоянии двигаться. И стереть с лица ухмылку тоже не могу. Потому что теперь я совершенно точно знаю, что надо делать, чтобы получить её и это грёбаное свидание с ней, которое закончится жарким сексом. А потом она, безусловно, попросит  ещё... И ещё... И ещё! И если мне не надоест, то Райян станет моим последним приключением холостяцкой жизни. И так как сейчас это видится даже реальнее, чем пять минут назад, моя улыбка, скорее всего, напоминает дьявольскую.

Райян проводит рукой по губам, запахивает плащ и наконец смотрит на меня.

– Что? – спрашивает, всплеснув руками.

– Ничего, – бросаю, покачав головой.

Двери лифта открываются, я обхожу девушку и неспешно иду к Вольво, доставая ключи из кармана брюк. Когда сажусь за руль, Райян уже распахивает пассажирскую дверь. Я завожу двигатель, поглядывая на неё плотоядно. Ничего не могу с собой поделать.

– Доминик, не мог бы ты стереть с лица эту пугающую до чёртиков улыбку? А то мне начинает казаться, что я тебе денег должна.

Она пытается пристегнуться, но пальцы не слушаются, и Райян начинает злиться. Злая Райян ещё сексуальнее, чем танцующая. Хотя... Чёрт, да она на сто процентов сексуальная любая. И это большая удача, что я смог это разглядеть.

– Деньги можешь оставить при себе, – говорю, склоняясь к ней ближе. Схватившись за ремень безопасности, вырываю его из её рук и сам пристёгиваю девушку, не забыв провести ладонью по её бедру. – Свидание, – бросаю я безапелляционно и отворачиваюсь.

– Что «свидание»? – делает вид, что не понимает.

– Ты соглашаешься на свидание – я еду к Торесу. Сделка!

– Тебе нужно свидание, как часть сделки? – брезгливо бросает она, пытаясь отыскать во мне совесть.

– Да мне плевать, каким именно оно будет: добровольным или вынужденным, – тут же останавливаю её попытки. – Главное, что мы будем наедине. Возможно, голые. Нет. Точно голые.

Райян фыркает и просверливает в моей щеке дырку. А я не смотрю на неё. Сосредоточенно наблюдаю за дорогой, покидая парковку отеля, и беру курс на Бруклин.

Райян

Как только я согласилась на свидание, Доминик вдруг перестал докучать мне своим вниманием. Теперь мы просто выполняли работу. Вместе! Занимались согласованием тех или иных работ с местной администрацией, постоянно наведывались к рабочим, чтобы иметь возможность контролировать каждый этап стройки, и вели вполне сносные разговоры, никак не связанные с похотью, вожделением и сексом. Только бизнес! Ничего больше...

Всё это ощущалась как затишье перед предстоящей бурей. К тому же молнии, которые время от времени летали между нами, просто невозможно было игнорировать. Эти молнии с каждым днём становились всё ярче и сильнее, потому что нас тянуло друг другу на каком-то ментальном  уровне.  Неоднозначные взгляды, случайные прикосновения, то, как звучал его голос, когда он что-то спрашивал, приблизившись ко мне. Моё собственное частое дыхание от этого близкого контакта... Всё это действовало на нервы и взвинчивало не на шутку. По коже очень часто бегали мурашки, когда Доминик, положив руку на спинку моего стула, склонялся к монитору компьютера и замирал в дюйме от щеки. Спина каменела от напряжения, дыхание перехватывало, и я всё время ждала, что он дотронется до меня. Не случайно, а намеренно. Но он просто говорил со мной исключительно на тему работы, а потом отстранялся и уходил с головой в дела. А я кусала губы, не понимая, что со мной происходит.

Теперь я всё чаще присматривалась к парню, подолгу наблюдая за его мимикой или движением рук, когда он жестикулировал. Или как он запускал руки в карманы брюк, пытаясь создать расслабленный вид, но именно у него эта поза носила оборонительный характер. А ещё Доминик редко искренне улыбался. Зачастую его ухмылки были издевательскими или надменными. Настоящую улыбку я видела всего несколько раз, и каждый раз она была прекрасна. Не несущая подтекста, а вспыхнувшая без обдумывания – просто улыбка живого человека. И он дарил такие улыбки невидимому собеседнику, когда говорил по телефону. Вероятно, с кем-то из друзей, которых оставил в Милфорде.