Каулы вновь оказались меж двух огней.

Амгу вырвался вперед, и, привстав в стременах, крикнул на гортанном наречии каулов:

— Мы в кольце! Примем последний бой! Строиться в большую черепаху!

Остатки каульской сотни выстроились тремя кольцами. Враги теперь были со всех сторон. Намутская конница, выбравшись из леса, остановилась, наблюдая за последним сражением.

Первые ряды данахцев присели. Позади них стояли арбалетчики.

Множество железных стрел, невидимых в полете, прошило аххумские щиты. Первое кольцо сильно поредело. Каулы перестроились и все три кольца резко уменьшились.

Арбалетчики неторопливо перезарядили оружие.

Еще залп. Новые трупы усеяли прибрежный песок, а кольца сжались сильнее.

В центре колец раненый Амгу стоял спиной к спине Уббаха. Уббах сжал левой рукой меч, правая бессильно висела, и по ней медленно стекала кровь, просачиваясь из-под данахского щита.

И еще залп.

И тогда, когда от каулов осталась лишь небольшая горстка, с воплями бросились вперед данахские копьеносцы.

То, что не довершили железные стрелы — довершали копья. Каулы еще сопротивлялись, еще пытались вступить в единоборство, но их мечи были слишком коротки и слишком затуплены.

— Ушаган! — прошептал Амгу. И когда перед ним вырос улыбающийся во весь рот бородатый данахец, Амгу дотянулся до его рта мечом.

Потом началась свалка. Данахцы лезли к Амгу, пытаясь достать его мечами. Мертвый Уббах, пронзенный копьем, стал словно вторым щитом Амгу, защищавшим его со спины. И Амгу яростно отражал удары, боясь сойти с места, чтобы мертвый Уббах не упал.

Уббах не падал, казалось, дух его решил помедлить, дожидаясь духа Амгу. Ждать оказалось недолго.

Данахское копье пробило щит и с силой ударило в панцирь. Амгу пошатнулся, и тут же что-то невыносимо раскаленное вонзилось ему в шею, и что-то еще ударило по руке, а потом удары стали сыпаться один за другим.

Амгу медленно падал, слишком медленно для мертвого.

Ведь он был дважды бессмертным.

Амгу открыл глаза и хотел поднять меч, чтобы поразить особенно нахального данахца, который, склонившись над полутысячником, пытался стащить с него богатый золотой пояс с кинжалом.

Меч не поднялся, и взглянув, Амгу увидел рядом с собой свою отсеченную руку, сжимавшую рукоять обломанного меча.

Тогда другой рукой Амгу дотянулся до кинжала, вытащил его из ножен и воткнул в живот данахца. Данахец открыл рот и повалился прямо на Амгу.

— Руку и меч!.. — прошептал Амгу, но его никто не услышал, ибо и губы его уже были мертвы.

Невероятным усилием Амгу сбросил с себя труп данахца.

Вокруг него стояли воины и смеялись. Амгу хотел встать — и один из воинов тут же отсек ему ногу громадным данахским топором.

Амгу подтянул другую ногу, ему уже почти удалось приподняться — но топор взметнулся и опустился снова.

Амгу приподнял руку с окровавленным кинжалом, и вдруг увидел, что рука легко отделилась от плеча и отлетела под ноги гогочущим воинам.

И тогда Амгу стал взлетать. Он поднимался все выше и выше, вот уже взору его открылась гора трупов, наваленных вокруг Уббаха, трупы каулов вперемежку с трупами данахцев, и еще он увидел свое разрубленное на части тело, залитое кровью, будто куски свежего мяса, приготовленного для жертвоприношения. Потом он увидел полоску желтого песка и бескрайний синий простор, в котором с криком висели чайки, и еще был горевший лес, и еще — голубая вода, сливавшаяся с ослепительным небом, и бесконечные поля с белыми домиками, утопавшими в садах, и далекие-далекие, в дымке, горы.

А потом Амгу оказался перед темными скользкими ступенями, уводившими вверх, и он пошел по ним, оставляя позади страх, печаль и тревогу, и еще — смутные бормочущие тени, среди которых он то и дело узнавал знакомые лица. «Дальше, дальше» — шептал Иггар белыми губами; «Дальше, дальше» — шептал Агар, закрывавший лицо черными руками; глухонемые каулы, зарезанные по приказу предателя, кивали ему и показывали руками: «Дальше, дальше»; «Дальше, дальше», — отрешенно улыбался Уббах;

«Дальше», — салютовала мертвая сотня, — и Амгу спешил мимо, дальше, не останавливаясь… Он поднимался выше, ступеньки становились светлее и ровнее, ведь эта лестница вела в небо, и вокруг, в розовом свете, он увидел множество улыбающихся лиц, и сам улыбнулся в ответ, и остановился, окруженный душами тех, кто прославил себя великими подвигами. Но кто-то шепнул ему:

«Дальше, дальше». Он удивился, он поднялся уже слишком высоко, так высоко, как не поднимался ни один из знакомых ему доблестных воинов. Но снова услышал: «Иди, иди. Тебя ждут там, на самом наверху». Он удивился, потому, что знал сотни героев, которые были достойнее его. Но шагнул еще выше, как подобает воину, выполняющему приказ.

И он поднялся к сияющему неземным светом белому дворцу. И из розовой дымки появился Верный Аббу и показал ему рукой — туда, иди туда, ты заслужил! Амгу оказался перед невообразимо огромными белыми дверями. И эти белые двери распахнулись беззвучно, и кто-то, сидевший в ослепительном сиянии громадного белого зала, поманил его рукой. А другой, стоявший в почтительной позе у трона, медленно двинулся навстречу Амгу, говоря:

— Ты вернулся домой. Путь был труден, но ты вернулся.

— Кто ты? — тихо спросил Амгу.

— Я Эхгар. Иди. Он ждет тебя.

— Кто?

— Ни слова больше. Ты узнаешь его. Иди.

И когда Амгу подошел к высокому трону, он увидел на троне себя и попятился в испуге.

— Не бойся, Амгу. Я — тот, кто творит мир, хотя меня называют по-разному, и в разных лицах являюсь я душам павших героев.

Меня называют Аххуманом, отцом-прародителем, Повелителем Лестницы, Кормчим Земли-Корабля, богом аххов и даже богом богов. Но сейчас не об этом, Амгу. Тебя назвали Дважды Бессмертным, и тот, кто сделал это, совершил ошибку. Не во власти смертных творить жизнь, и даже я не могу возвратить ее тебе. Тем более, что время сейчас на земле — не мое. Пробили склянки, сменилась вахта, и другой ведет корабль в будущее. И будущее будет другим. Но все же ошибку смертного нужно исправить. Я не смогу дать тебе новое тело, Амгу. Но могу вернуть тебя в твое прежнее. Только так ошибка может быть исправлена, и ты станешь дважды бессмертным. Хотя для этого тебе придется снова пройти через боль и муку. Иди, Амгу, сделай то, что считаешь нужным, а потом возвращайся. Только тогда ты найдешь здесь покой и забвение… Прощай, Амгу, названный так неудачно. И так гордо… Прощай.

* * *

И снова дух Амгу полетел над полем, над залитыми кровью трупами, над хохочущими данахцами, надругавшимися над поверженными воинами.

Нелепый человеческий обрубок — то, что еще оставалось от тела Амгу — шевельнулся. Амгу открыл глаза.