Ванька чуть обиженно пожал широкими плечами – небось не такого приема ждал от подруги. Подмигнув, Лали жестами показала, что надо вести себя тихо. Сообразив, в чем дело, он радостно закивал. Она шепнула ему на ухо:

– Поднимайся на крышу, я за тобой.

Иван мотнул головой. Нахмурившись, Лали толкнула его в грудь. Вновь пожав плечами, он медленно повернулся. Затем вскочил на ограждение – она моргнуть не успела, а его перебросило уже на балкон выше. Точностью движений Ваньки можно любоваться часами… Выдернув «подвеску» из сумки, лежавшей на полу, Лали продела руки в ременной крепеж – баллоны прижало к лопаткам. Она почувствовала, как ноги стали сильнее – искусственные мышцы, активировавшись, облепили икры и бедра до паха и чуть выше. Немного подышать и подпрыгнуть на месте, едва оторвавшись от пола, – чтобы биометрия «подвески» приспособилась к параметрам Лали. Не в ее привычках заставлять себя ждать – в отличие от подруг, специально опаздывающих на свидание на полчаса, не меньше.

Сердце ныло, во всем теле ощущалась слабость, да и боязно было одной, без Ваньки рядом, прыгать. Он ведь подстрахует всегда, ценой даже собственной жизни – она уверена в этом абсолютно!.. Хорошо хоть семейные апартаменты близко от крыши, всего десяток этажей вверх одолеть.

Это был ее самый быстрый подъем. Чувствовала: времени мало, почти что нет.

Ванька подхватил ее у парапета, выдернул на крышу, прижал к себе. Еще вчера она отстранилась бы, ведь надо блюсти благочестье, но этой ночью… Она не знала, увидит ли еще когда-нибудь Ваньку Жукова. Запрещала себя думать об этом, но… Коснулась ладонями его мускулистой груди, а он воспринял этот жест неверно – смутился, отпустил ее и спрятал руки за спиной.

– Извини. Просто очень обрадовался, увидев тебя.

На душе стало тепло-тепло.

– Но вообще-то я пришел к твоему отцу… Он дома?

Будто выключили свет в глазах. Лали моргнула. Наверное, что-то отразилось на ее лице, ведь Ванька засуетился, выспрашивая:

– С тобой все в порядке? Как ты себя…

Слова звучали словно издалека, их поглощало эхо, искажало, дробило, смазывало концовки фраз. Сердце бешено колотилось. Неужели Ванька все знает? И пришел, чтобы отомстить? И почему ей кажется, что они висят над пропастью на тонкой струне, которая вот-вот оборвется?

– Зачем тебе мой отец?! – Хотела спокойно спросить, без дрожи в голосе, но чуть ли не выкрикнула Ваньке в лицо. Истеричка.

Он пожал плечами, отвернулся и, глядя под ноги, рассказал о том, что с семьей беда, какие-то подонки убили маму, ранили его, а в милиции считают, что Владлен Жуков – заговорщик и предатель.

– Гурген Аланович, твой отец, на него только надежда. Он поможет! Ведь мой и твой, они же друзья!..

Над соседней крышей пролетел вертолет-беспилотник. Ванька дернулся было к беседке для пикника с лавочками, столом и мангалом, одной из многих тут, но передумал – остался на месте, даже плечи расправил и гордо задрал подбородок. Смешной такой.

– Ванька, я волновалась за тебя.

– Чего вдруг? – Он фыркнул. – Волноваться надо за подонков, которые осмелились напасть на мою семью. Они… – Сжал кулаки, на доброе всегда лицо будто надели маску разъяренного демона. – Они поплатятся. Они умрут. Я! Лично! Вот этими руками!..

Сердце трепыхнулось и замерло.

– Не стоит тебе, Ванька, просить помощи у моего отца, – выдавила из себя Лали, вымучила.

– Почему это? Да ну, брось! Ты что?! Гурген Аланович поможет обязательно, я знаю! Я расскажу ему все как было, и он…

Струна вот-вот порвется. Нельзя терять ни секунды.

– Ванька, выслушай меня. Не перебивай! Недавно я была у отца в бункере, ну, ты знаешь… Он оставил на столе коммуникатор, а я ждала, было скучно…

– Какое отношение это име…

– Не перебивай! Я заметила – случайно! – на экране папку с названием «Жучара». – Она посмотрела на Ваньку, тот нахмурился, подобрался, будто перед схваткой. – Не удержалась, посмотрела, что там…

Ее заклинило. Беззвучно открывала рот, да и только. Драгоценные секунды тратились зря – на молчание. Ну не могла она сказать то, что должна была. Ну не могла – и все! Слабачка.

– Лали, ты хотела мне что-то… – Ванька почему-то охрип. – Продолжай, не молчи.

– Я… – Она зажмурилась. Первый звук едва прорвался сквозь стиснутые зубы, а затем слова полились: – Там, в той папке, была информация о том, где содержат Владлена Жукова. Твой отец в Поликлинике номер один.

Ванька кивнул. Ему ли не знать, что творится за дверями больницы, называемой еще Кремлевской. Там занимаются омоложением элиты стволовыми клетками, там Героям Революции меняют устаревшие органы на новые.

Но не только.

– Владлена Жукова держат насильно, под охраной. Он подключен к мнемокатору – специальной установке, взламывающей блокированные воспоминания.

– Но зачем?..

– Его освободили от занимаемой должности. Он больше не министр. Они… – Лали умышленно не называла имен. – Они хотят извлечь из его памяти информацию о бунтовщиках, о заговоре против режима. Говорят, бывший министр Жуков хотел и мог уничтожить нашу страну.

Ванька мотнул головой – неправда, ложь! Поднес руку к ее губам, будто умоляя замолчать, – от пальцев его пахло гнилью, нехорошо так пахло.

Но Лали не могла уже остановиться:

– Мнемокатор обязательно считает его память, это лишь вопрос времени. Я знаю, я читала отчеты. И еще… Ты должен знать. Считывая память, мнемокатор разрушает мозг. Процесс необратимый.

Ванька смотрел на нее чуть ли не с ужасом. Смотрел – и молчал. Он вообще услышал, что она сказала?..

– Лали, значит, твой отец в курсе. Так почему до сих пор не помог?!

Струна все тоньше.

Девушка набрала побольше воздуха в грудь и закрыла глаза:

– В той папке, в коммуникаторе, был один документ… Это мой отец донес на твоего, а потом – с ведома и разрешения Первого – послал группу захвата к вам домой.

* * *

Осколки упали на пол. Жена заворочалась, сонно пробормотала что-то.

Бадоев вытер мокрую от коньяка ладонь о пижаму. Стекло его не взяло – ни единого пореза.

Ему вообще всегда везло. Он выжил в радиоактивных горах, где подыхающие от лучевой болезни сепаратисты стреляли из-за каждого оплавленного камня. И не только выжил, но стал хозяином судеб миллионов. А тут какой-то мальчишка, у которого молоко на губах не обсохло, угрожает ему лишь тем, что еще дышит.

Дышит у него на балконе!

Прямо сейчас!

Серпень охотится за сынком Жучары в заброшенной подземке, а у сынка хватает наглости заявиться к Гургену Алановичу домой! Что ж, тем хуже для наглеца.

Мазнув пальцем по нужному окошку, он поднес коммуникатор к лицу и, дождавшись испуганного «Слушаю!», сцедил: