Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хороших описаний извержений самого раннего периода у нас нет. Лучшее — описание крупного извержения, потрясшего в 1362 году юго-восток Исландии, из «Анналов епископства в Лачужном холме». Извергался один из вулканов, накрытых сверху гигантским Озерным ледником; в результате несколько десятков хуторов, расположенных на побережье непосредственно к югу от ледника, были попросту стерты с лица земли; очень серьезно пострадали и другие регионы по всей стране, особенно на юге. Огонь и пепел несли смерть и разрушения:
Из-под земли пошел огонь в трех местах на юге страны, и так продолжалось от Дней перехода [конец мая. — Дж. Б.] до самой осени, и вот какие страшные вещи случились: опустошена вся Малая округа[103], большая часть Рогатого фьорда и Лагуна[104], так что все те места превратились в пустыню протяженностью в пять дневных переходов[105], а вдобавок весь целиком Ледник Шишковатой горы[106] взял да и сполз в море и навалил туда камней, глины и земли, и где была вода глубиной в 30 саженей, там теперь песчаная равнина. Сгинули также без следа два прихода, Капище и Ржавый ручей. Песок [т. е. вулканический пепел. — Дж. Б.] засыпал равнины, так что людям доставало до колена, а ветер надувал из него сугробы, да такие, что за ними едва виднелись дома. А потом пепел стало сносить на север, и насыпало столько, что скот и люди оставляли следы, а потом еще в Западных фьордах видели такое: небывалое количество пемзы в море, так что корабли едва могли проплыть сквозь нее.[107]
В зависимости от направления ветра при извержении пепел и камни могли засыпать луга, находящиеся очень далеко от эпицентра. В такой ситуации скот не мог больше там пастись — слишком болезненно для зубов и слизистой оболочки рта животных. Как обычно, от следовавших за подобными событиями неурожая и голода в первую очередь страдали бедняки, арендаторы, безземельные работники и мелкие землевладельцы.
Кроме того, можно говорить также и о деволюции, то есть об эволюционном движении назад, обратно к ранговому или эгалитарному обществу, а равно о циклах эволюций и деволюций, когда в обществе не возникает ни стабильной стратификации, ни государственных структур. Деволюция — исключительно важное явление, так как в действительности человечество во все времена прилагало значительные усилия — культурные, организационные — к тому, чтобы социальную эволюцию остановить.
Многие так называемые «автономные» вожди и племена могут на деле являться обществами, претерпевшими деволюцию вследствие того, что были временно отрезаны от более крупной социальной системы, частью которой некогда являлись.
Не так-то просто дать определение государственному устройству Исландии эпохи викингов. Историки обычно пользуются термином «народовластие», полезным в силу своей неточности. Ряд подходов, разработанных в рамках антропологии, позволяет уточнить значение термина «народовластие» для Исландии и понять, что у исландского общества общего с другими, относящимися к традиционным типам, и в чем его отличие от них; эти подходы, однако, редко использовались учеными.[108] С самого начала, впрочем, нужно сознавать, что стандартные эволюционные категории плохо описывают это общество, составленное из викингов-эмигрантов. Поэтому в настоящей книге я использую именно нечеткий термин «народовластие», рассматривая особенности исландского общества как антрополог.
«Народовластие» в применении к государственному устройству Исландии эпохи викингов означает независимое общество, гибко организованное и находящееся на некоей догосударственной стадии развития, но обладающее при этом известными элементами государственности, в частности осознающее самое себя именно как «государство». Это очень верное описание исландской ситуации той эпохи. Говоря коротко, «народовластие» означает в данном случае две вещи: Исландия была независима от других стран, а сами исландцы осознавали себя частью единого общества с единым устройством.
Исландцы основали общество без главы, общество, которое во многом отлично обходилось без государства — в том смысле, что в Исландии эпохи заселения лидеры общества, годи, не обладали практически никакой исполнительной властью и не правили территориями. Нельзя, однако, сказать, что государства в Исландии вовсе не было, — напротив, в стране имелись вполне определенные атрибуты государственности, а именно национальное законодательное собрание лёгретта (дисл. lǫgrétta, букв, «законоправильня») и прозрачная судебная система, охватывающая всю страну. Социальная стратификация хотя и существовала, была ограниченна — на острове не имелось ни королей, ни даже местных царьков или вождей. Землевладельцы, конечно, отличались друг от друга богатством и известностью; существовала и большая разница между ними и людьми, землей не владеющими, а также между свободными людьми и рабами. Несмотря на отсутствие системы исполнительной власти и ее главы, в Исландии мы несомненно видим некую эмбриональную стадию развития государства. Но как объяснить столь странный набор качеств? Ответ заключается в том, что исландское общество, как мы его знаем, сформировалось в результате весьма специфических и сложных эволюционных изменений. Исследователи, как правило, проходят мимо этого обстоятельства, однако здесь-то и кроется ключ к пониманию средневековых исландских общества и культуры.
Эта уникальная смесь государственных и догосударственных черт возникла потому, что в Исландии действовали две противоположные тенденции. С одной стороны, иммигранты привезли с собой норвежскую традицию и норвежский набор понятий о государстве. С другой стороны, классовые ценности иммигрантов не позволяли зародиться институту исполнительной власти. Оказавшись на гигантском, но изолированном от соседей — и поэтому защищенном от внешней агрессии — острове, иммигранты воспользовались возможностью отказаться от властной иерархии и налогообложения, которые их современники на континенте, носители той же культуры позднего железного века, вынуждены были ввести для защиты от внешних врагов. В результате этого отказа исландское общество упростилось и сделало пару шагов назад по лестнице социальной эволюции.
