с Кириллом решили? А вы не хотите спросить меня? Вы не хотите спросить, что думаю об этом я? — Игнат Федорович обмяк и плюхнулся на диван. — я вложился в этот комплекс.

— Прости, но вложился Вадим и Влада. — вздох. — и даже не вздумай говорить, что Влада ничего не сделала. Девчонка бросила все, чтобы внести долю в строительство этого комплекса. — Кристина наполнила стакан водой. — ты подумай, и если все пойдет хорошо, то вторую гостиницу мы оставим, а эту продадим. Папа, пойми, что невыгодно иметь такую большую гостиницу. К тому же, — она вынула из подмышки планшет. — я подвела подсчеты и произвела статистику. — девушка расстегнула первую пуговицу своего кораллового пиджака. — с момента открытия «Валькирии» мы ни разу не заселили гостиницу полностью. Из четырех домов мы заселяли только два, и то наполовину. Ты понимаешь, что мы теряем прибыль на выплате налогов и этот комплекс не окупается?

— Кристина, я хочу подумать. — Игнат громко поставил стакан на стол. — все это так неожиданно, что я не готов дать тебе ответ. Я подумаю, может быть, посоветуюсь с твоей матерью и уже потом решим.

— Когда ты собирался рассказать, что у тебя любовница? — Кристина с невозмутимым видом отпила глоток воды. — мама все рассказала.

— А мама не рассказала, что сама уже давно живет с другим мужчиной? — Игнат ухмыльнулся. — снова будешь винить меня в своем «неудачном» детстве? Снова станешь обвинять меня?

— Если хочешь правды, то да, но для начала, прекрати разговаривать со мной, как с маленькой. Я не стану бросаться в истерики от того, что вы с мамой пускали всю мою сознательную жизнь пыль в глаза. Никаких криков, истерик и всего остального. Ты всю мою жизнь, пытался донести до меня, что я лучше сверстников и остальных людей, но только… — Кристина вынула из кармана телефон и в архиве нашла фотографию, что выдавала отцовскую измену. — почему тогда ты выбрал не свой круг?

*Лола

Когда раскрываются двери этого заведения, то можно считать ящик Пандоры раскрытым. Заведение под названием «Кошачий триумф» некогда внушал доверие, пока власть над этим местом не взял на себя один из членов банды, в которой царила не просто атмосфера страха, напряженности, но и беспредела. Воротила по кличке «Сокол» имел непростой характер, и люди вокруг него выли. То самое явление, когда человек говорит, что у него характер, а мы говорим, что он просто м*дак. И мы оказываемся правы. Сокол (он же Глеб) не был птицей высокого полета, но мнил о куцем хвосте, как о павлиньем. Изюм этого мужчины в том, что его окружали в основном глупые женщины. Чем грубее он с ними обращается, тем более велика вероятность, что они приползут на четвереньках, виляя хвостом, как виляет щенок своему хозяину.

Открывая дверь обеими ладонями, он останавливается на входе в зал, и внимательно осматривает своих посетителей. Каждый знаком ему лично, а кого-то видел впервые. Подозрительно относился к новичкам, презирал зрелых женщин способных дать ему отпор, и терпеть не мог тех, кто меняет свою постель. В частности, те девицы, которые вчера ублажали его, а сейчас не брезгую другими. Считал это своего рода предательством их краткосрочных отношений. Всем своим внешним видом он напоминал аиста из-за своего роста, и ловкой худобе. К удивлению, но женщины находили его впалый живот эстетично красивым, и бредили таким же. Это некая стадия шизофрении, нынче зовущаяся модой.

Сокол проходит в зал, засунув руку в карманы брюк, и медленно приближается к месту напротив сцены, где очаровательные женщины привыкли вилять бедрами, оголяя свои мягкие места, но только они равнодушны к этому парню. Для них он наживка, но не хищник, да и он не претендует на их внимание. К чему пытаться добиться расположение потасканной танцовщицы, когда есть доступная официантка? Ведь если верить его логике, то самые доступные — самые простые, а значит, спокойно отнесутся к своему низкосортному покрою, но сейчас он не для этого здесь. Ему не интересны девицы, вульгарные пляски, фривольные женские заигрывания. Соколу все равно на мышек. Сейчас он сыт. Женщины кружатся вокруг него, стараются угодить, но он равнодушен и отстранен, ибо ждет не их…меня.

Я медленно спускаюсь с высокого барного стула, захватив с собой коктейльный стакан с оставшимся напитком, и на опуская немного задравшегося на скользких колготках платья, медленно ступаю к нему обходя каждую попавшуюся мне девицу. Им, наверное, чудно, что я решилась показаться Соколу на глаза, и считают они меня чокнутой, а другие, возможно, смелой. Чувственно прикасаясь его напряжённого плеча, я заставляю его вздернуться, резко обернуться. Мы встречаемся глазами. Пауза. Секунду. Минута. Его тонкие губы исказила на мгновение робкая улыбка…

И вот он стоит у открытого окна и выкуривает сигарету. В комнате стоит стойкий запах мужского терпкого парфюма, который через секунду смешивается с ароматом свежезаваренного кофе. Заполняющие комнату звуки, доносящиеся из радиоприемника, делают эту ночь незабываемой. Голос джазовой певички шепчет «Поцелуй меня крепко», и я, словно повинуясь этим самым завораживающим голову джазовым принципам, медленно ступая к своему ночному гостю. Он посмотрел на меня и затушил окурок. Дым, словно пламя дракона, медленной струйкой выходит в сторону открытого окна, растворяясь в воздухе, которым он дышит. Мне хочется утонуть в этом круговороте дыма, воздуха и запаха его горячего тела. Я аккуратно протягиваю ему небольшую кружечку с кофе, и он улыбается. Улыбка хищника перед жертвой. Есть ее он не хочет, только играть. Только грязно играть, заведомо зная, что проиграет.

Когда он целует меня в висок, то я частенько ловлю себя на мысли, что каждая девочка в детстве мечтает об этом самом плохом парне, который груб, брутален и, безусловно, нагл с тобой, но разорвет любого, кто посмеет как-то не так на тебя посмотреть. Все это сахарная вата, но почему же так трудно любить такого мужчину. Это словно жить на пороховой бочке с неизвестным временем ее взрыва. Этот тип знает все твои слабости: как ты вздрагиваешь от прикосновения его губ на шее, как ты сладко прикусываешь губу наблюдая за его по-настоящему кошачье грацией, насколько она только может быть доступна мужчине. Это сложно объяснить, но еще сложнее это чувствовать.

Но еще сложнее приходиться мне, так как я частный сыщик, а он тот, кто далеко не единожды переступил закон, но только я люблю его. Как может любить дитя правосудия этого дьявола преступного мира? Я смирилась с участью переживаний. Та же пороховая бочка для него, на которой сижу только я. Словно именно я