— Подожди! Неужели я не заслужил даже поцелуя на прощание? — обескураженно крикнул он ей вслед, и Руби задохнулась от нахлынувшей острой боли в груди.

Она обернулась и чуть не всхлипнула, окинув взглядом его статную фигуру.

— Не в этот раз, — принужденно улыбнулась она и коснулась пальцами щеки. — Не хочу снова исколоться о твою щетину.

Его глаза полыхнули зеленым огнем, и Руби поняла, что не может сдвинуться с места. Горло сдавило спазмом, костяшки пальцев, сжимавших ручку саквояжа, побелели, а в груди с новой силой разгорелась надежда, которую она, притворяясь спящей, бесплодно пыталась погасить всю дорогу домой.

Далекий вой сирены рассек напряженное молчание, как клинок, и Кэл пожал плечами:

— Как хочешь.

Он выпрямился, подкинул и поймал ключи и насмешливо улыбнулся Руби:

— Увидимся, Руби.

Через несколько мгновений о нем напоминал только удаляющийся рев мотора. Руби закрыла глаза, и слезы потекли по ее щекам.

— Надеюсь, что я не прибегу к тебе первая, Кэллум.

Руби охнула, со звоном опуская поднос с только что выпеченными кексами на стол.

— Что случилось? — вскинулась Элла, выключив миксер.

Руби покачала головой, зализывая обожженную ладонь. Как будто у нее без этого мало проблем!

Прошло две недели с тех пор, как Кэллум Уэстмор исчез из ее жизни, но лишь этим утром, после очередной бессонной ночи, полной горячечных образов и сбитых простыней, она полностью осознала, что у нее развилась настоящая зависимость от Кэла. От человека, которого она знала всего три дня, который ей совершенно не подходил, пусть даже ее тело решило по-своему.

Вряд ли она влюбилась в него, это не имело никакого смысла. Руби прошла через несколько влюбленностей, и ни одна из них не походила на то, что она чувствовала к Кэлу. Любовь — легкое, приятное чувство, она не причиняет боли, это одна из маленьких радостей жизни. Тоска по Кэлу, выматывающая Руби душу, была прямой противоположностью всему этому. Боли было хоть отбавляй, и избавиться от нее Руби никак не могла. К тому же еще никогда она не сдавалась первой — это ведь так глупо, а глупой Руби не была.

Но если это не любовь, то что? И почему Руби не может справиться с этим?

Элла взяла ее руку и уставилась на красный след.

— Ты уже третий раз за неделю обжигаешься.

— Я знаю, — мрачно сказала Руби, идя за подругой к раковине.

Холодная вода смягчила жжение, но что остудит боль, день и ночь терзающую сердце Руби? Ее мать как-то рассказала ей, как влюбилась в ее отца. Это случилось в Италии, в дни их отрочества, и это была любовь с первого взгляда. В детстве Руби считала, что это очень романтично, в юности — что это немного смешно, а после смерти матери и распада семьи начала сомневаться в правдивости истории. Как могла ее мать, так сильно любя ее отца, переспать с другим мужчиной? Но в последнее время, после расставания с Кэлом, Руби все чаще задумывалась об этом. Что, если действительно можно влюбиться в человека за несколько дней? И чем дольше она думала об этом, тем страшнее ей становилось. Она не хотела привязываться к кому-то так безраздельно и бесповоротно. В Корнуолле она сказала Кэлу, что любовь — серьезное мероприятие, которое не ограничивается удовлетворением первобытных инстинктов. Но что, если на самом деле любовь обрушивается на тебя, стоит только отвернуться, и невозможно сказать ей «нет»?

Руби тряхнула головой. Нет, это просто нелепо! Это все из-за ее поездки к Мэдди. Она насмотрелась на счастливую пару, и в ней проснулась давно подавляемая тяга завести любящую, крепкую семью, сдерживаемая страхом перед тем, что счастье может за секунду обернуться катастрофой. И вот, глядя на Мэдди и Рая, она снова почувствовала эту полузабытую тоску и подсознательно выбрала Кэла в качестве ее объекта. Ничего удивительного в этом не было. Руби при первой же их встрече поняла, что Кэл не похож на остальных мужчин. Его одобрение со временем стало очень важно для нее. Его общество доставляло ей невероятное удовольствие, а после того, как она обнаружила доселе неведомые и неожиданные глубины его души, она почувствовала, что между ними установилась особая связь. Все это делало его идеальным кандидатом на роль мужа и отца ее детей. И вот это как раз было нелепо.

Кэллум Уэстмор не хотел жениться, не хотел заводить детей и семью. Он сам сказал об этом, а люди обычно не шутят такими вещами. А учитывая то, через что Кэлу пришлось пройти из-за его отца, неудивительно, что он никому не доверял.

И все-таки Руби не могла не думать о нем. Она прошла все стадии от необычайного оживления, вспоминая о времени, проведенном вместе, до невыносимой печали при мысли о том, что они никогда больше не увидятся. В результате она стала плохо спать, плохо работать, вообще перестала функционировать как нормальный человек. И сообщить об этом Кэлу не могла. Что она скажет ему? Что она хочет продолжить то выходное безумие? Что она хочет чего-то посерьезнее? Он доходчиво объяснил, что ничего такого не хочет. И потом, как все объяснить ему, если она не может объяснить это самой себе?

Одно было ясно: надо прекращать так много об этом думать.

— Это как-то связано с тем парнем? — мягко спросила Элла, смазывая руку Руби антисептическим гелем. — Кэллумом как-его-там?

Руби вздохнула:

— Как ты догадалась?

Она очень старалась, чтобы ее сумасшествие никак не проявлялось, отчаянно сопротивлялась желанию обо всем рассказать Элле, потому что это только запутает все. К тому же вплоть до этого утра она еще надеялась, что все ее уныние и тоска проистекают из того, что приходится отказываться от такого потрясающего секса.

Наверное, пришла пора посмотреть правде в глаза.

Скорее всего, ей не удастся совсем забыть Кэллума, в конце концов, такой потрясающий секс нечасто встречается. Но это не значит, что она будет сидеть в уголке и предаваться тоске. У нее есть ее работа, и она хочет вернуться к яркой, полной впечатлений, счастливой жизни, какую вела до встречи с ним. И еще она хочет избавиться от этого сосущего ощущения потери, которое невозможно измотало ее.

— Значит, он Тот Самый? — благоговейно прошептала Элла.

— Разумеется, нет, — раздраженно, слишком резко ответила Руби. — Он просто тот, что подвернулся под руку.

Прошло всего две недели, твердо сказала она себе. Рано или поздно желание быть с Кэллумом, каждый день узнавать о нем что-то новое пройдет. Должно пройти. Руби подхватила поднос с кексами и потащила его к столу, где на них наносилась глазурь. Надо с головой погрузиться в работу, тогда у нее просто не останется времени на мысли о нем.

— Не хочешь об этом поговорить? — тихо спросила Элла.

О, она очень хотела поговорить об этом! Поговорить о каждой минуте, что они провели вместе, о каждом слове, о каждом споре! Но это желание принадлежало той части Руби, которую она твердо решила игнорировать.