– Кхм, да… Ма – специалист. Правда, знай она о моих джаллийских приключениях, приправила бы твой кофе щепоткой цианида. – Лем встала, одернула клетчатую рубашку длиной до середины бедер и подошла к ящику, на котором стояла газовая горелка. – Служба внезапно решила нас отпустить, или ты со смертным приговором?

– Вижу, ваша ироничность не потускнела со времени нашей последней встречи, – Алеманд скользнул взглядом по длинным мускулистым ногам и раздраженно отвернулся: «Белое Солнце, эта женщина словно в Россоне выросла… Недаром у них адмирал сумасшедшая».

Бледно-голубое пламя лизнуло дно медной джезвы. Прогревая металл, Лем сонно смотрела на огонь. Она почти три недели провела на койке и выжила только благодаря медвежьему здоровью и заботам Вильгельма Горрента с Константином Ивином. После операции штурман и механик неделю не отходили от нее ни на шаг.

– Если не возражаете, я вас ненадолго оставлю. Не хочу нарушать ваш утренний распорядок.

– Ты не мешаешь, не переживай. Рассказывай, в чем дело, – капитан насыпала в джезву кофе и, добавив щепотку соли и звездочку аниса, водрузила на огонь.

– Служба хочет, чтобы вы снова помогли в расследовании, – Алеманд заметил прикнопленные к полкам шкафа фотографии.

На первом снимке Екатерина и ее брат сидели за обеденным столом. Георгий держал на коленях мальчика лет пяти – видимо, Дмитрия, – и тот тянулся к графину с водой.

На следующей карточке на фоне «Аве Асандаро» стояли Константин, Устин Гризек и незнакомая троица: кудрявый пожилой мужчина с трубкой во рту, хитро прищурившийся низкорослый старик-фелиманец и молодой франт в белом шарфе. На рубке примостился птерикс.

А на последней были Мария со шлемофоном в руках и прозванный Коршуном капитан Родион Аксанев, достопочтенный граф Ломинск. За их спинами тянул нос к небу «лейкор», разработанный в конце прошлого века одноместный двухдизельный перехватчик со скошенными вперед крыльями.

Алеманд припомнил, что «лейкоры» не числились во флоте Академии уже в начале его учебы. Он озадаченно задумался, как такое могло быть. Мария поступила позже на пару лет. Однако потом офицер обратил внимание на фон – поле, холмы, лес на горизонте – и понял: снимали на частном аэродроме. «Лейкор» принадлежал Аксаневу. Именно на этой машине Мария промчалась над Игорендской площадью под арку главной башни Коронной Коллегии и приземлилась во внутреннем дворе, сорвав заседание.

Офицер наклонил голову с оттенком почтения и ностальгии. Коршуна в Академии уважали и слушались. Его смерть семь лет назад стала для многих учеников трагедией.

Зажурчала вода; Лем наполнила джезву из большой канистры и, закрутив крышку, вернула бак на пол.

– Чего замолчал? Выкладывай.

– Да, разумеется.

Алеманд еще раз взглянул на поблекшее фото Аксанева и едва слышно вздохнул. Он до сих пор вспоминал его уроки, забираясь в кабину «фульмы».

Щелкнув замком планшета, офицер извлек тонкую серую папку и, не глядя, протянул Лем.

– Какие-то проблемы? – с вызовом спросила капитан. – Я случайно тебя оскорбила, или ты считаешь ниже своего достоинства разговаривать со мной лицом к лицу?

– Не изображайте невинность. Вы даже не пытаетесь вести себя со мной вежливо, – сдержанно парировал Алеманд. – Но дело в том, что при прошлой нашей встрече вы хотя бы были одеты. Сейчас я, к сожалению, не могу сказать того же.

Лем прищурилась и передразнила:

– «Одеты», – она щелкнула на его затылке завиток волос и наклонилась за сарафаном; офицер невольно дернулся и потер шею. – Скажи, это ты выкопался из домаркавинских времен или я за три недели на больничной койке одичала и позабыла об элементарных правилах поведения?

– Я всегда считал, – ровный тон дался Алеманду с трудом, – что привить хорошие манеры сложнее, чем вкус в одежде.

Он хотел остановиться. Но в памяти сам собой всплыл давний случай на празднике Короткой ночи во владениях тетушки. Алеманд ушел в фургон к бесцеремонной яркой красотке, и за его сиюминутное увлечение пришлось расплатиться младшему брату. Женщины вроде капитана всегда приносили офицеру одни проблемы.

Раздражение вырвалось на волю:

– Сожги вас Белое Солнце, капитан Декс! Вы – подданная Альконта, а не джаллийка, греонка или, упаси святые, безумная, не знающая своего места россонка! Ведите себя…

– А я не люблю разговаривать со спинами, – с апломбом ответила Лем и набросила поверх сарафана жакет.

– Возьмусь предположить, что это вам приходится делать нечасто, – сквозь зубы выдохнул офицер. – Вы неоспоримо умеете обращать на себя внимание.

Капитан пожала плечами, взяла со стола очки и открыла папку. Пробежала глазами две страницы один раз… второй… Потом, не поверив написанному, спросила:

– Я везла подделку?

– Служба хочет, чтобы вы отправились в Вердич и занялись поисками.

– Кто вообще ведет расследование?! – настроение Лем, и так испорченное ранним пробуждением, рухнуло в бездны Подгорной Хозяйки. – Они там спятили? Я – вольный капитан, а не карманный терьер!

– Зато терьер не в клетке. Возрадуйтесь!

– Катись к цвергам! – вызверилась Лем.

Смотря на нее, Алеманд неожиданно успокоился. Она могла хамить ему сколько угодно, но ей было некуда деваться. К тому же офицер на миг разглядел за маской отвязной бродяги «курсанта Гейц». Ту самую, которая десять лет назад собралась протаранить его учебный сокрушитель. Мария знала, что вернуть Длань – ее долг перед Короной.

Он удовлетворенно сложил руки за спиной, словно флотоводец на старинном портрете.

– «Вентас Аэрис» сопроводит вас до границы.

Капитан в третий раз принялась просматривать документы. Молча.

– Полагаю, радость от нашей совместной работы, наполняющая мое сердце, вполне отражает вашу. Как сказал бы адмирал Нари́мов: «Это начало прекрасного сотрудничества», – не удержался от колкости Алеманд.

Кофе начал закипать. Не отрываясь от чтения, капитан убавила пламя горелки и ненадолго приподняла джезву. Затем, по-прежнему не говоря ни слова, отложила папку и перелила напиток в чашку. Взяла ее обеими руками, поднесла к губам и прикрыла глаза, размышляя.

Офицер ощутил аромат и отметил, что Лем не уступала матери в мастерстве.

Капитан сделала глоток и нахмурилась. Не из-за кофе – он получился, как всегда, идеально. Из-за отчета Службы.

По их сведениям выходило, что Измаил Чевли свернул открытое пять лет назад в Вердиче дело в день отлета «Аве Асандаро». Ключи от арендованного под книги склада вернул владельцу. Вскоре тот сдал помещение снова. Неким сомнительным личностям, каких в Вердиче не менее трети города. Выглядело так, будто Измаилу с лихвой покрыли все неустойки. Он исчез в неизвестном направлении вместе с Сенье и Адрианом, упомянутыми Милошем Астазией.