Шум двигателя, вибрация дороги и полёт размышлений погрузили Сашу в нечто подобное трансу, и он сам не заметил, как получилось задержать действие магии на уровне структуры материала.

Он будто под микроскопом наблюдал за зернистыми минералами, неравномерно скреплёнными между собой миллионами лет существования. Даже различал останки мелких моллюсков доисторических времён.

И камень разделился.

Саша не видел – чувствовал, как трещина расползается от одного конца к другому, отрывая зёрна друг от друга, пока в руках не остались две половинки. В душе заклокотало от неверия и желания повторить совершённое. Он провёл рукой по ребристой поверхности, будто впитывая подушками пальцев собственный опыт, и всё равно с трудом укладывал в голове: «Получилось!»

Но как?

Саша снова сосредоточился, сжал в кулаке половинку камня и влез в его структуру. Он пытался повторить успех, но пройденная прежде дорога лишь смутно мелькала в голове. Сначала ничего не удавалось. Контроль над микро-вИдением увиливал от Саши, как мысли в дремоте перестают слушаться хозяина и превращаются в балаган. Да и само состояние походило на сон более, чем на реальность, но Саша упрямо продолжал попытки повторить успех.

Получилось!

В руке лежало три части камня, идеально подходящие друг к другу. И только теперь Саша почувствовал, сколько сил ушло на это. Он даже забеспокоился – не испустил ли он слишком много магии, но вроде обошлось.

Саша откинулся назад, упершись спиной о стенку ящика, глубоко вздохнул и принялся массировать виски. Головная боль проявлялась после каждой серьёзной магической потуги.

Никто из отряда не проронил ни слова с того момента, как они тронулись. Возможно, просто не находилось общих тем – ребята до недавнего времени встречались только на заданиях и не особо успели сблизиться по-настоящему.

Молчаливый Глеб был всегда себе на уме. В человеческом обличии он – само спокойствие и безмятежность, сосредоточенность, но стоит ему обратиться в берендея, как вся скрытая энергия, ярость и эмоции с рёвом вырывались на свободу. Невысокий рост теперь переваливал за два с половиной метра, на морде красовался жадный оскал, а бурая жёсткая шерсть вставала дыбом. Зверь Глеба был не просто оболочкой для повышения боевых качеств – это внутреннее «Я» обретало форму.

Артур считался самым слабым из них, но лишь в том, что касалось умений надирать задницы. Под присмотром Николая он стремительно развивал свои телепатические способности и смог занять важное место в отряде, помогая координировать действия. Весь его потенциал высвобождался во открытых столкновениях. С таким фанатизмом этот парень влезал в головы своих жертв, что Саше временами становилось не по себе. Он опасался Артура больше остальных и, находясь рядом с ним, всегда держался наготове, вспоминал уроки Светы.

Вика… Вика, хоть и вела себя зачастую как отпетая стерва, всё же объединяла разномастную команду. Порою криками и руганью подстёгивая парней супротив общей угрозы (иногда и её самой), а порою и заботой, вроде как высказанной невзначай и случайно. Немаловажным фактором было и то, что парни подсознательно старались защитить девушку, несмотря на всю ту опасность, исходящую от неё самой. Всё-таки, дама – это дама: может она и коня на скаку остановит (причём по отношению к Вике – это не метафора), и в горящую избу войдёт (после того, как собственноручно её и спалит), но дверь ей придержать и плечо подставить ты обязан. Потому что – мужчина. К этому относилась и необходимость принимать на себя ворчания девушки. Тем более Саша уже и сам понимал, что все эти сцены сыграны больше от нервов, чем от реальной злобы.

Фура замедлила ход и скоро остановилась. Послышался гулкий звук спускаемого тормозной системой воздуха.

– Приехали… – то ли спросил, то ли констатировал Артур.

В подтверждение его слов донеслось кряхканье водителя и последовавшее за этим приземление. Зашуршали по неровному асфальту ботинки, захрустел снег. Через минуту во тьму ворвался яркий дневной свет, отчего глаза заболели. Саша подумал, что в кромешной темноте может спокойно ориентироваться благодаря сенсору, а теперь из-за непривычного солнца будто ослеп. Ещё и снег поблёскивал сотнями тысяч мерцающих точек.

– Ай, вашу мать! – разразилась Вика.

По виду её опухших век и отпечатку рукава на лбу стало понятно, что девушка уснула в дороге и проспала до этого момента. Неприятное пробуждение, однако.

– Сук@, чего ж так резко? – продолжала извергать брань Вика.

– Язык те б оторвать! – нахмурился водитель – морщинистый мужик лет за пятьдесят, с багровой кожей и квадратным лицом. – Уж девке-то не пристало так браниться. Не стыдно, а?

– Молчи, старик! – раздалось в ответ вслед за тем, как она выпрыгнула наружу. – Не тебе в мой рот заглядывать. А ещё раз девкой назовёшь – так отделаю, что через трубочку жрать придётся!

– Ах тыть… да что б… да я за такое!.. Да розгами!.. – мужик захлёбывался в собственных словах от негодования. И до того багровая шея налилась кровью, глаза метались то в гневе, то в испуге.

Вика, прищурившись, ждала слова, за которое обещала наказать, и Саша решил прервать ссору.

– Так, тихо! – рявкнул он, вставая между ними. – Вика, срываться на врагах будешь, поэтому что заткнись и иди дальше.

Как ни странно, девушка лишь недовольно хмыкнула, но послушалась. Она одарила мужика полным льда взглядом и демонстративно зашагала в сторону – мол, и сама так собиралась сделать.

– А вы, Ефим Михалыч, – уже спокойнее продолжил Саша, обращаясь ко всё ещё заикающемуся водителю, – пообедайте, да поспите. Нам тут разгружать долго, а вам обратно ехать.

Ефим Михайлович сжал губы, вроде бы уже подобрав слова и решаясь высказать всё, что думает о молодёжи, но махнул рукой и резко повернулся в сторону кузова, бубня под нос причитания.

– Хотя, стойте! – Саша двинулся по старому, покрытому выбоинами, пескоми грязью асфальту. – Подгоните машину ближе к воротам.

– А то я не знаю! – глухо возмутился мужик, прыгая в кабину. – Ишь, начальник нашёлся! – а это уж совсем тихо, чтоб никто не услышал.

Саша печально взглянул на беднягу. Ефим Михайлович и сам не знал, на какое рисковое задание подписала его фирма. Ни про магию, ни, тем более, про то, что рядом с ним разыскиваемые преступники, он не знал. Саша даже завидовал немного.

Солнце заставляло изливаться потом под тёплой курткой, а мороз щекотал ноздри. Со стороны растущих поблизости деревьев доносились пения птиц. Воздух заряжал своей чистотой, столь отличающейся от городского смога.

«Хорошо!