В конце концов профессор еще раз взглянул на список, а потом перевел взгляд на Гектора:

— Забавно! Вам удалось записать практически все.

— Что все?

— Записать все определения счастья. По крайней мере те, по которым проводятся исследования. Не такая она уж и идиотская, эта ваша придумка.

— Вы хотите сказать, что все уроки могут сработать?

— Да, почти все. По каждому из них я могу найти пару десятков исследований, которые доказывают, например, что… — он заглянул в список, — наше счастье зависит от сравнений, как гласит первый урок. Погодите, сейчас я задам вам три вопроса. Сначала, прошу вас, подумайте о разнице между вашей нынешней жизнью и той, которую вам бы хотелось иметь.

Гектор подумал и сказал, что вообще-то доволен своей жизнью и больше всего хочет, чтобы все так и шло.

Конечно, он был бы не против снова встретиться с Инь Ли и одновременно любить Клару, но профессору только сказал:

— Возможно, я бы предпочел иметь более стабильную личную жизнь.

Профессор вздохнул с таким видом, будто хотел сказать «увы, увы!». А потом попросил Гектора сопоставить две другие вещи: свою нынешнюю жизнь и лучший период в его прошлом.

Гектор ответил, что у него остались хорошие воспоминания о молодых годах, но, как ему кажется, его нынешняя жизнь интереснее. Вот и Аньес тоже сказала, что сейчас она счастливее, чем в прошлом. А Шарль в самолете — наоборот. Он не забыл, как раньше летал первым классом, и теперь в бизнес-классе ему было хуже.

— Третий вопрос и третья разница, — объявил профессор. — Сравните то, что есть у других, с тем, что имеете вы.

Этот вопрос показался Гектору очень интересным. В его стране бедные были богаче большинства других обитателей планеты, но знание этого не делало их счастливее, потому что они ежедневно видели, как более богатые соотечественники пользуются всякими приятными вещами, которые им, бедным, недоступны. И телевизионная реклама каждодневно напоминала им об этом. Иметь мало — это одно, но иметь меньше других — все равно что ощущать себя последним учеником в классе, и такое чувство может сделать несчастным. Именно поэтому бедные в стране «Больше Всего» (и во всех странах, впрочем) так любят пляж: на пляже все примерно равны. И наоборот, богатые предпочитают демонстрировать, что имеют больше других, например покупая огромные и очень дорогие автомобили, от которых на самом деле мало проку.

Что же касается Гектора, сравнения не слишком допекали его. Во-первых, ему очень повезло: он принадлежал к людям, имевшим почти все, что хотели. Когда он был помоложе, в лицее, он сравнивал себя с теми, кто лучше, чем он, умел обращаться с девушками, или с теми, кто был сильнее в спорте, и иногда из-за этого расстраивался. Но с тех пор ему удалось наверстать упущенное в отношениях с девушками, а таланты спортсмена не слишком важны для психиатра. В общем, он не часто сравнивал себя с другими. Он знал людей более богатых или более знаменитых, чем он, но они ему не казались счастливее. (И это доказывают их визиты к нему и жалобы на жизнь и даже попытки некоторых покончить с собой!) Так что на богатых и успешных ему было наплевать. А вот Эдуард, к примеру, часто сравнивал себя с людьми более удачливыми в финансовом смысле, но это характерно для бизнесменов, которые вечно соревнуются друг с другом.

— Ладно, — сказал профессор, — полагаю, вы достаточно счастливы. Вам понятно, что я имею в виду? Один мой коллега доказал, что сумма трех разниц — между тем, что человек имеет, и тем, что ему хотелось бы иметь, между тем, что у него есть сегодня, и тем, что было в прошлом, и между тем, что есть у него и у других, — так вот, средняя величина суммы этих разниц тесно связана со счастьем. Чем она меньше, тем человек счастливее.

— А как же измеряют счастье?

— Ха-ха-ха! Хороший вопрос! — сказал профессор.

И он снова возбужденно зашагал по комнате, а его хохолок подрагивал в такт шагам. Тут Гектор вспомнил, как Аньес ему сказала, что профессор специализируется именно на измерении счастья.

И Гектор очень обрадовался: если он научится измерять счастье, то сможет считать свое путешествие по-настоящему удавшимся!

— Представьте себе, что я марсианин, — сказал профессор, — и хочу узнать людей. Как вы дадите мне понять, что счастливы?

Это был странный вопрос, впору задуматься, а не марсианин ли сам профессор. Сначала Гектор вообразил, что в ходе пространственно-временной телепортации тот уменьшился — весь, кроме носа и хохолка. Ему, однако, было известно, что великие ученые иногда мыслят парадоксально и именно этот взгляд на вещи позволяет им делать открытия. Поэтому он постарался ответить так, как если бы пытался объяснить марсианину, что это значит — ощущать себя счастливым.

— Что ж, я бы сказал, что чувствую себя хорошо, мне радостно, весело, я оптимистично и позитивно настроен, я в форме. Естественно, если бы вы были марсианином, мне бы еще следовало растолковать вам все эти определения и что такое эмоции в принципе. А эмоции — это как цвета, их трудно объяснить.

— Совершенно верно!

— Может, проще было бы сказать, что я доволен жизнью и все складывается так, как я хочу. Что я испытываю удовлетворение в разных областях — в работе, здоровье, дружбе… любви.

— Неплохо, неплохо! А еще?

Больше ничего Гектору не приходило в голову.

— Вы когда-нибудь видели жеребенка на весеннем лугу? — неожиданно спросил профессор.

Конечно, Гектор видел, и представшая перед его внутренним взором картинка напомнила ему об Инь Ли, которая напевала в ванной и через минуту появилась перед ним довольная, пританцовывая.

— Да, — сказал Гектор, — совсем недавно видел.

— Ну вот! Как вы догадались, что он счастлив? Обратите внимание: для жеребенка вы как бы марсианин. Вам понятно, что я имею в виду?

Еще одно парадоксальное замечание, однако Гектор уже привык к образу мыслей профессора.

— Ага, мне ясно, что жеребенок счастлив, так как он ржет, скачет, хочет играть… Я мог бы улыбнуться своему марсианину, начать напевать, смеяться, подпрыгивать, скакать от радости. Я бы сказал ему, что люди так себя ведут, когда счастливы. Или, по крайней мере, когда у них хорошее настроение.

— Вот видите, — обрадовался профессор, — вы нашли три прекрасных метода измерения счастья.

И он объяснил Гектору, что можно измерять счастье, спрашивая испытуемых, сколько раз за день или за неделю они чувствовали себя в хорошем настроении, веселыми, радостными. Это первый способ. Можно также задать вопрос, довольны ли они своей жизнью в разных ее аспектах, и это второй способ. Наконец, можно вести наблюдение за выражением лица испытуемых, снимать его на камеру и замерять по очень сложным методикам. (Ученые даже научились выделять примерно дюжину разных типов улыбок — от улыбки, которая появляется у вас на лице, когда вы действительно довольны, до той, которой вы хотите показать, что спокойны, тогда как на самом деле раздражены.)