Я уже подходила к месту, где бетонная ограда образовывала угол, когда услышала приглушенную стрельбу. И по характеру звука выстрелов поняла, что стрельбы проходят в помещении ангара. Стреляла группа числом не менее пяти-шести человек, использовалось как автоматическое, так и полуавтоматическое оружие.

Времени у меня оставалось в обрез. Как только появлялась возможность, я переходила на бег, в остальных случаях передвигалась быстрым шагом. Пакет с минеральной водой лежал там же, где я его оставила. А куда бы он делся? Зажав его под мышкой, я двинулась дальше. Минералка соблазнительно плескалась в пластиковой бутылке, но больше глотка я сделать не смогла. Дождь не прекращался, и я пропиталась водой насквозь. Куртка промокла и отяжелела, только внутри ботинок по-прежнему оставалось сухо.

Через несколько минут я уже стояла на дороге, соединявшей несколько особняков с «большим миром». Теперь надо было выйти на тропинку, ведущую к поселку. Дорога здесь шла по направлению к шоссе под уклон. Угол наклона был достаточно большим и чувствовался даже при передвижении.

Кофейного цвета «шестерка» все еще мокла на пятачке около въезда в гараж. Пес снова залился тонким лаем. Мог бы уже и за свою принять, подумала я с неудовольствием. На тявканье пса никто из жителей особняков опять же не среагировал, махнула на него рукой и я.

Проходя мимо машины, я бросила на нее еще один взгляд, полный зависти. Неожиданно в голову пришла замечательная, хотя и несколько рискованная идея.

Чужие, очевидно, сюда практически не забредают, раз хозяин, а может, гость, оставил машину вот так запросто без присмотра. Запирал он ее при мне. Ни тогда, ни сейчас, при беглом осмотре, никаких признаков наличия сигнализации я не заметила.

Открыть машину, не имея ключа, — минутное дело. Если, конечно, имеешь определенные навыки или техническую смекалку, будучи при этом знаком с устройством кузова. Варварски ковыряться в замке совсем не обязательно. Готовая в любой момент дать деру, я аккуратно вскрыла форточку, открыла дверь. Сигнализации в машине действительно не было.

Самым трудным оказалось сдвинуть машину с места. Когда это наконец удалось, дальше все пошло как по маслу. Выкручивая руль, я вытолкала «шестерку» на дорогу. После первого же незначительного толчка она послушно покатилась вниз, быстро набирая скорость.

Я запрыгнула на ходу в машину, придержала дверцу, чтобы не хлопнула. А двигатель завела только после того, как удалилась от домов на значительное расстояние, поступив именно так, как любят показывать в кино: сунула под «торпеду» руку, вытащила связку проводов и соединила два нужных.

На некотором расстоянии от поворота на шоссе я притормозила и вышла из машины. Жаль, новые номерные знаки стали штамповать таким образом, что подделать их в полевых условиях крайне затруднительно. Был бы номер старого образца, я бы с удовольствием воспользовалась одним простеньким, давно проверенным и любимым мною способом. Сейчас же ограничилась тем, что несколько раз провела по номеру подошвой ботинка. Номер замазался ровно настолько, чтобы никто к этому не придрался, учитывая слякотную погоду, но и прочесть уверенно цифры тоже не мог. Ту же операцию я проделала со вторым номерным знаком.

Конечно, машины могли хватиться в любой момент. Вероятно даже, уже сейчас крик подняли. Хотя нет, крик бы я услышала. С другой стороны, хозяин вполне может не обнаружить пропажу до самого утра. Но в любом случае до того, как по «шестерке» объявят план перехвата, так или иначе пройдет не менее часа. Или несколько часов, если хозяин машины не имеет хороших знакомых в милиции, а дежурный в отделении никуда не торопится. Но даже если сотрудники сработают оперативно, на информацию о рядовом угоне автомобиля обычно мало обращают внимания. Одновременно в розыске может находиться несколько десятков разных «шестерок», в том числе и подобного оттенка. А у милиции и других дел хватает, чем в такую погоду к проезжающим машинам приглядываться. Так что едва ли в отношении розыска угнанных тачек город Волгоград выгодно отличается от остальных городов России. В таких обстоятельствах значение имеет скорее случай, чем что-либо другое.

В общем, обзаведясь столь неординарным и, признаюсь, неправомерным способом средством передвижения и выиграв таким образом не менее двадцати дополнительных минут, я позволила себе посидеть некоторое время и спокойно обдумать ситуацию.

Сведений накопилось достаточно, чтобы немедленно связаться с Громом.

Так я и поступила после того, как соединила воедино, сопоставила и подвергла анализу свои личные впечатления, официальные сведения и все те мелкие детали, которые по отдельности мало о чем могли сказать, но в сочетании с остальной информацией прекрасно вписывались в общую картину.

Не забыла я ни слова Горшенина, что привлекать для работы в центре надо только бывших военных, а не «мягкотелых» гражданских, ни двадцать плетей, которые получил за мелкую провинность неизвестный мне Букреев, ни сбежавшего из лагеря Петюню, ни, наконец, доктора, подбивающего воспитанников покинуть лагерь при первой возможности и немедленно двигать в ментовку. Припомнила также и господина Козлова, владеющего половиной города, и интерес Горшенина к вопросам национализма, и аналитическую справку, в которой помимо прочего говорилось, что центр существует преимущественно на добровольные пожертвования от населения города, в первую очередь бизнесменов, представителей власти и правоохранительных органов.

В результате вся имеющаяся информация вылилась в доклад следующего содержания.

Общественной организацией, именующейся центром военно-прикладной подготовки «Витязь», фактически руководит Горшенин. Но за ним (а скорее всего — над ним) стоит один из влиятельнейших людей города, через которого наверняка осуществляется поддержка центра со стороны правительства города и области, силовых структур и так далее. Учитывая, что наверх информация о центре поступает в «причесанном» виде, схвачено у Горшенина и его единомышленников все основательно.

В деятельность центра Горшенин вовлекает лиц из числа бывших военнослужащих. Заявленная в официальных документах военно-прикладная подготовка подростков действительно ведется, но своеобразными методами, с использованием физических наказаний и, вероятно, с хорошо организованной психологической обработкой.

Основной контингент воспитанников центра предположительно составляют трудные подростки и дети из нуждающихся семей.

В центре, также предположительно, имеются большие запасы вооружения.

Возможно, некоторые преступления, совершенные с применением оружия в городе и его окрестностях в течение последних нескольких месяцев, имеют непосредственную связь с деятельностью центра.

Никаких неформальных объединений бывших военнослужащих или сотрудников правоохранительных органов в городе зарегистрировано не было. Несмотря на это, исходя из вышеизложенного, можно предположить наличие некоего союза, тайной организации из числа указанных лиц, куда могут входить также представители политической и экономической элиты города и области. Организация, опять же предположительно, базируется на территории и под прикрытием центра. Она хорошо оснащена материально и цели имеет далеко не мирного характера. Если существование подобной организации подтвердится, лучше всего ее немедленно ликвидировать.