Дона Амелия снова посмотрела на зонт с надписью «Кока-кола» и кивнула. Потом поднялась на ноги.

– Рубен! – позвала она. – Рубен! Зачем ты таскаешь рыбу из ведерка?

– Это не я! – откликнулся Рубен. Он валялся в прибое, и волны то и дело переворачивали его со спины на живот и обратно, как сосиску на сковороде. – Это собака приходила!

– Видите, – сказала дона Амелия. – Это не он. Это собака.

– Какая еще собака? – буркнул сеньор Жозе Силва и надел кепку. – Нету тут никакой собаки. Вот люди, а, – бубнил он, возвращаясь к своему зонту, – вначале рыбу таскают, потом говорят – собака.

* * *

У камня гнезда не оказалось. Собака обнюхала все вокруг – гнезда как не бывало. Собака чуть-чуть покопала песок – у камня и подальше, но в песке тоже ничего не было. Собака уселась и свесила розовый язык. Ей было немного жарко, немного нудно, и уже начинало хотеться есть.

* * *

– Ну мам! Ну я не хочу переодеваться! Я есть хочу! Ну мааам!

– Я зато хочу, – сказала дона Амелия, закатывая Рубена в синее мохнатое полотенце. – Я очень хочу, чтобы ты переоделся. Я так хочу, чтобы ты переоделся, что мне прямо аж невмоготу.

– Тебе вмоготу! – проныл Рубен. – А я есть хочу! Я сейчас умру!

– Не умрешь. – Дона Амелия вынула из сумки сухие плавки и натянула их Рубену на голову, как лыжную шапочку.

– Ну мам! – взвизгнул возмущенный Рубен.

– Переодевайся, и сразу будем есть.

* * *

Собака почувствовала, что пахнет едой. Запах был немного странный, точно не рыба и не яйца, но это явно была еда. Собака напружинила нос и пошла в ту сторону, откуда доносился запах.

* * *

– А ты знаешь, что здесь живет собака? – спросил Рубен.

– Большая?

– Вот такая, – Рубен показал сантиметров пятьдесят от земли, потом приподнял руку еще сантиметров на десять. – Нет, вот такая. Даже еще больше.

Дона Амелия присвистнула.

– Ого! А чья она?

– Ничья.

Дона Амелия с удивлением смотрела на Рубена. Очень странно. Раньше бы он обязательно сказал «моя».

Рубен сосредоточенно строил замок и не чувствовал ее взгляда.

– Плохо, что ничья, – наконец сказала дона Амелия. – Собака должна быть чья-нибудь.

Рубен похлопал ладонями, утрамбовывая крепостную стену.

– Этой собаке не надо быть чьей-то. Это, наоборот, всё здесь ее.

– Всё-всё?

– Всё-всё. И пляж. И чайки. И этот дяденька с рыбой.

– И бутерброд, который ты как будто не ел, – поддразнила его дона Амелия.

– И бутерброд тоже, – серьезно кивнул Рубен.

* * *

Собака положила голову на вытянутые лапы и вздохнула. Незнакомая еда оказалась очень вкусной, жалко, ее было немного. Собака облизнулась. Прямо перед ней по песку двигалось что-то розовое. Двигалось странно, елозило туда-сюда и не убегало. Собака подползла поближе и ткнула в розовое носом.

* * *

– Не щекочись! – сказал Рубен.

– Чего? – Дона Амелия перевернула страницу. – Чего я не делай?

– Я думал, это ты меня в пятку пощекотала, – объяснил Рубен и вкопал у входа в замок большую закрученную ракушку. – А это не ты, это собака.

Дона Амелия отложила книгу и посмотрела вокруг. Если не считать неподвижного сеньора Жозе Силвы с удочкой, пляж был абсолютно пуст, только возле прибоя ссорились две чайки – белая и пестрая.

Дона Амелия улыбнулась и пощекотала Рубена.

– Осторожно! – завопил он. – У меня из-за тебя замок сломается!

* * *

Штука была замечательная. Не очень большая и не очень маленькая. Пахла она как то розовое, только сильнее, и не дергалась, когда собака тыкала в нее носом. Собака осторожно взяла штуку зубами и потрясла. Чайки перестали скандалить и подобрались поближе.

* * *

– Я не понимаю, как ты ухитрился потерять сандалию, – сердито сказала дона Амелия.

– Это не я, это собака! – Рубен развел руками. – Я даже не видел, как она ее взяла!

Дона Амелия вздохнула.

– Тогда забери у нее.

– Не могу! Она не отдает!

Дона Амелия посчитала про себя до десяти.

– Домой пойдешь в одной сандалии, – сказала она наконец.

– И пойду.

– И пойдешь.

– И пойду!

Рубен резко отвернулся, присел на корточки и стал застегивать левую сандалию. Дона Амелия покачала головой. Хотела бы она знать, куда он на самом деле задевал правую. Может, заложил в основание замка?

* * *

Собака набегалась со штукой и тяжело плюхнулась на песок. Штуку она положила рядом, и та лежала тихонечко. Штука выглядела усталой и довольной.

Чайки сидели тут же поблизости. Вид у них был демонстративно незаинтересованный.

Собака поднялась с песка. Надо быстро прятать штуку, пока чайки ее не украли.

* * *

Сеньор Жозе Силва смотал свои удочки и закрыл огромный красный зонт с надписью «Кока-кола». Потом обвел взглядом пустынный пляж и замер. На мокром песке отчетливо виднелись отпечатки больших лап, как будто там только что пробежала крупная собака.

– Матерь божья, – пробормотал сеньор Жозе Силва.

В этот момент здоровенный замок из песка и ракушек – его весь день строил мальчишка, который с утра стянул у сеньора Жозе Силвы рыбу, – взорвался тучей песчинок и стал оседать. Казалось, что под него быстро-быстро подкапывается кто-то невидимый.

– Матерь божья, – опять пробормотал сеньор Жозе Силва почти со слезами в голосе и несколько раз перекрестился.

За его спиной две чайки – белая и пестрая – дружно вытаскивали из пластмассового ведерка больших серебристых рыбин.

Ощущаю себя по кусочкам. Вчера вечером кусочек, сегодня с утра кусочек. Кусочков много, я их кручу так и эдак, прикладываю друг к другу, смотрю – совпадут ли края, сойдется ли рисунок. Странное занятие, как незнакомую головоломку собирать: глядишь на кучу деталек, а во что их надо сложить, не знаешь. И вообще ничего не знаешь. Может, их там недостаточно, деталек, для целой картинки. Или, наоборот, кто-то смешал две головоломки. И хорошо еще, если хотя бы одну из них можно собрать целиком.

Вот, например, последний кусочек – запах кофе. А до того – мерзнут ноги. Нет, путаю, кусочек с «мерзнут ноги» был раньше. А прямо перед запахом кофе был чавкающий звук, который издает раскисшая глина. И как это сложить в одну картинку?