— Ага, попробуй, Андрюша. Нет, ты даже можешь меня ранить. Только вот если я тебя прикончу, мне за это ничего не будет — я слишком ценный экземпляр. К тому же мы уже далеко. А вот тебя заменить просто — пришлют кого-нибудь другого. Поэтому давай, выкладывай все, пока я не полез к тебе в голову.

Вот здесь я немного блефовал. Нет, ментальные заклинания я знал и хорошо помнил, как ими пользоваться. Но менталистика не была моей специализацией. Я был боевиком. Как и Столыпин, к слову. Только вот положение у меня было повыгоднее.

Я просто использовал эффект внезапности: все эти дни вел себя тише воды ниже травы и усыпил их бдительность. Но сейчас настало время показать зубы.

— Я буду вынужден включить этот инцидент в отчет, — сопротивлялся Столыпин.

Я ухмыльнулся и чуть сильнее затянул «Плеть».

— Если вспомнишь об этом.

— Проклятье... Я не имею права!

— А жить ты хочешь? Или готов стать овощем, если я случайно что-то нарушу у тебя в мозгах? Будешь пускать слюни в лечебнице и раскраски разрисовывать.

Он сдался. Из Андрея Столыпина словно вышел весь воздух. Что ж, настала моя очередь слушать удивительные истории.

— Давайте, Андрей Васильевич. Видит бог, я не хотел переводить наше знакомство в такое русло. Но я должен понимать, на какие пушки меня бросает ваше руководство.

— Это задание от Тайного отделения! Они это курируют, — едва слышным шепотом произнес Столыпин. — Я сам многого не знаю. Моя задача — сопровождать вас в Белграде. Но на встрече в Земуне настоял Корф.

Опаньки. Дружище Вальтер Макарович, он же Пистолет Пистолетыч — с легкой руки Великого князя-попаданца. Ну и на кой черт я понадобился ему в Земуне?

— Я знаю лишь то, что в Земуне мы должны поселиться в определенной гостинице. Там под нас уже зарезервированы комнаты, — продолжал Столыпин. — Полагаю, один из вашей свиты — агент Тайного отделения. Но даже я не знаю, кто. Может, кто-то из горничных, может секретарь... Они нередко используют даже неодаренных. Словом, я думаю, что в Земуне должна состояться встреча агентов Отделения. Возможно, обмен информацией или получение артефактов...

Я едва-едва прикоснулся к сознанию Столыпина. А он был хорошо защищен: крепкие природные блоки, плюс явно рукотворные щиты на ментальном плане. Или сильный артефакт, или хорошо умел защищаться. Я наверняка мог бы пробить эту защиту, но не видел смысла. Столыпин мне не лгал. Трудно объяснить, но я это отчетливо почувствовал.

Как и то, что идея с Земуном вызывала недоверие у него самого.

Я деактивировал «Плеть», и не ожидавший этого Столыпин рухнул на стул, едва не повалив его.

— Благодарю, Андрей Васильевич, — сказал я. — Сразу бы так. Ничего же страшного не случилось. Зачем было утаивать?

— Я бы не утаивал, будь я уверен. Но пока это лишь догадки. Я лишь услышал пару фраз, связал одно с другим. Да и какой смысл сеять смуту и недоверие к членам свиты? Каждого из них подбирали для вас специально.

Ага, именно это мне и не нравилось. Столыпин из всей этой братии был мне наиболее понятен. Да, рожа плакатная, но он не был тупицей. Его задачей было именно что водить меня за ручку по Белграду и сопровождать на встречах. При этом ежу было понятно, что он будет слать отчеты в Зимний.

Слуги? Мы с ними почти не пересекались. Всего их было четверо: двое мужчин и две девушки. Причем если Федор и Лука выполняли обязанности камердинеров, но с девицами был вопрос. Иногда мне казалось, что их подсунули просто на случай, если мне захочется утолить мужские потребности. Потому что я еще никогда не видел таких симпатичных горничных. Ну прямо модели — что блондиночка Татьяна, что ее полная противоположность Дина. Их бы в вечерние платья нарядить — и можно втроем идти в казино. Так что не зря мне их подсунули, ох не зря...

Еще у меня было двое секретарей: старший Никита и его помощница Вера. Эти заведовали цифровой коммуникацией от моего имени. Дело в том, что одаренные в этом мире не могли пользоваться цифровой техникой. Все сгорало от нашей ауры. Поэтому в свите каждого аристократа был штат доверенных простолюдинов, которым поручалось все подобное взаимодействие.

Короче, было на кого думать. Агентом мог оказаться любой из них. Даже эта серая мышь Верица.

— Ладно, оставим пока этот вопрос между нами, — сказал я. — Вы не против, Андрей Васильевич?

Столыпин все еще потирал место на руке, где его хлестнула моя «Плеть».

— Только ваша травма оправдывает все случившееся. — Он что, реально обиделся на меня?! — Иначе это была бы дуэль. К такой грубости прибегать нельзя. Вы — представитель высшего общества, лицо Империи в другой стране — и ведете себя так по-варварски.

А, ну да. Они же все думают, что я такой странный, потому что пострадал от инцидента в лаборатории при создании индивидуального артефакта. Разумеется, никто им не сказал, что я призванный дух. Вот и пригодилась легенда.

— Извините, — буркнул я.

— Все в порядке, ваше