Русские броненосцы уже истратили более половины боезапаса для своих носовых орудий, но при этом сумели утопить 9 бронепалубных крейсеров японцев, правда из них лишь два были современными, а остальные имели ограниченную боевую ценность. Но тем не менее это была первая относительно крупная победа над японским флотом со времен начала войны, и у русских моряков были все основания собою гордиться. Боевой дух эскадры был высок как никогда, а сплоченность побывавших под огнем экипажей заметно повысилась.

Только когда мы приходим к цели, мы решаем, что путь был верен.

Поль Валери.

Остаток дня пролетел быстро, и как и ожидал Рожественский ни каких сюрпризов более не было. Главные силы японского флота не рискнули зайти слишком далеко на юг. Тому было много причин, главной из которых была нарушенная радиосвязь. Во многом из‑за того, что адмирал Того не получал ни каких данных от передовых отрядов он принял решение не заходить слишком далеко, опасаясь что русская эскадра сможет обойти его флот, увлекшийся погоней.

Вообще Того в тот день не имел ясной картины всего происходящего. И лишь после того, как адмирал Того — младший сумел на паровом катере взобраться на борт «Адзумы», он поведал ее капитану всю картину произошедшего. После сбивчивого рассказа битого японского адмирала мимо «Адзумы» прошли главные силы японского флота, и с броненосного крейсера удалось семафором передать сообщение на флагманскую «Микасу». Из доклада «Адзумы» командующий объединенным флотом сумел уяснить, что Катаока попал в переплет. На момент когда его четыре старые корабля скрылись в тумане с борта «Сумы» успели разглядеть взрыв одного из бронепалубников. От шестого боевого отряда осталась одна «Сума», да и та избитая до полусмерти. Все остальные крейсера были перетоплены русскими. Что уцелело из 5–го боевого отряда оставалось только гадать, но зная что его преследовали четыре броненосца типа «Бородино», и один типа «Пересвет», предчувствия у Того были самые недобрые. Еще как на зло не приходят телеграммы от адмирала Дэвы.

Спустя несколько часов быстрого хода на Юго — Запад Того сумел, как ему казалось, составить ясную картину произошедшего за этот день. Судя по всему хитрый Рожественский решил разделить свой флот, и отвлекая своими пятью броненосцами все силы противника на себя он постарается заманить их как можно дальше на Юг. В это же время оставшаяся часть эскадры сможет незамеченной проскользнуть во Владивосток. Исходя из этого предположения японский командующий флотом принял решение отозвать Камимуру с его броненосными крейсерами, и отправить их к Владивостоку. А сам Того, с первым боевым отрядом в сопровождении куда‑то потерявшихся крейсеров адмирала Дэвы намеревался продолжить преследование противника. Сил Камимуры должно вполне хватить для того, что бы уничтожить старые броненосцы русских пришедшие с Балтики под командованием адмирала Небогатова. Это решение принятое японским командованием оказалось роковым. Ведь если бы он по радио не отозвал свои броненосные крейсера (радиограмма в этот раз успешно прошла), то Камимура через 40 минут должен был увидеть слева по носу весь флот Рожественского. Командующий японским Вторым Боевым отрядом встретил часом ранее два уцелевших крейсера Дэвы, и выяснив все обстоятельства гибели «Отовы» и «Нийтаки» решил настигнуть коварного врага. И это ему почти удалось, но приказ командующего объединенным флотом отозвал его назад в самый неподходящий момент.

Стоит отметить, что Того НЕ ЗНАЛ что случилось с крейсерами Дэвы, и что у русской эскадры произошло разделение сил на гораздо большее количество отрядов, и ни один из них не держал курс через Цусимский пролив. Возможно если бы радиограмма Камимуры о результатах боя Дэвы дошла до командующего, то он вполне мог бы выбрать другой вариант действий. Но как уже говорилось, он НЕ ЗНАЛ о том, что Второй Боевой отряд вот — вот догонит Рожественского.

Поэтому в преддверии надвигающейся ночи японский флот прекратил погоню, и взял курс на Север, отходя на исходные позиции. Того встретился с Камимурой, в сумерках после заката, и после длительного обмена семафорными сигналами с борта обеих флагманов командующий японским императорским флотом понял, что первый раунд боя с Рожественским он проиграл в чистую. Причем проиграл очень обидно, сам же совершив решающую ошибку, когда поставил корабли Катаоки в качестве дозорных отрядов. Ведь в проливе за глаза бы хватило и отряда Дэвы. На крайний случай можно было привлечь к патрулированию отряд адмирала Уриу. Но флоту Катаоки было там делать решительно нечего, что и доказал только что хитрый русский адмирал. Теперь все что оставалось объединенному японскому флоту — это отход на Север.

На судах русской эскадры в вечернее время шли интенсивные работы по исправлению повреждений полученных в бою. Их было не слишком много, но тем не менее срочный ремонт требовалось провести. За всей этой суетой уставших экипажей время до темноты пролетело незаметно. Перед самым заходом солнца в 35 кабельтовых прямо по носу со «Светланы» увидели отходящие на Юг русские боевые корабли «Наварин» и «Адмирал Нахимов», и сопровождаемые ими транспорты. За ними следил отряд японских истребителей из 4 единиц. По приказу адмирала «Аврора» отогнала японцев, и вернулась к главным силам перед самой темнотой. Когда победоносные броненосцы Рожественского прошли мимо этого небольшого отряда, попутно передавая им семафором весть об утоплении девяти крейсеров неприятеля они были встречены громовым «Ура!». Затем приняв в кильватер эти два боевых корабля, и выстроив рядом в колонну транспорты русский отряд снизил скорость до девяти узлов, и продолжил свой путь.

Уже в сумерках броненосец «Бородино» передал, что с остановкой части котлов он сможет пользоваться только второй дымовой трубой, и производить заделку пробоины в первой. При этом Серебренников обещал держать стабильную скорость в 7 узлов. Рожественский немного поразмыслив принял это предложение, и оставил «Бородино» в составе эскадры, снизив ее общую скорость после полуночи до 6 узлов. Трнаспортным же пароходам скорость снижать не следовало, и они должны были продолжать свой путь девятиузловым ходом. С рассветом броненосцам надлежало дать 12 узлов, и начать догонять транспорты.

После наступления темноты у своих орудий остались на дежурстве только расчеты противоминной артиллерии. Всем остальным членам экипажа не занятым на вахте была выдана двойная винная порция, после чего усталые матросы начали раскладывать свои койки и быстро уснули. Все ремонтные работы, кроме срочных, было приказано прекратить, дабы дать отдых переутомленным экипажам. Лишь на броненосце «Бородино» до 5.30 утра кипела работа по заделыванию жестью пробоины в дымовой трубе. Как и ожидал Рожественский, после приказа хранить радиомолчание японцы сразу же отозвали свои миноносцы на Север, боясь упустить русских, которые как они полагали будут пытаться проскочить во Владивосток. По этому минных атак не последовало, и после 04:00 утра половина расчетов противоминной артиллерии была отпущена спать.

Сам же русский адмирал после того как мгла укутала его эскадру ушел в свою каюту, прихватив с собой перепрыгнувшего в темноте на борт «Суворова» лейтенанта Рихтера, который на кануне так удачно командовал русскими миноносцами.