Что это были за рисунки? Первой моей реакцией на них был сбой в дыхании, второй прилив крови к голове и вообще… ко всему телу. Дальше появилось искушение их скомкать и порвать. Еле себя сдержала. А потом еще пришлось заставить себя говорить ровно и без эмоций, переполнявших и требующих выхода.

– Умница! Умеешь держать себя в руках. Я в тебе не ошибся. В тебе нет вульгарности, птичка моя ненаглядная. Так понимаю, это и заставило меня обратить на тебя внимание. И как тебе мои рисунки? Согласен, что не каждому можно такое показать, – Алексей качнул головой, как если бы соглашался сам с собой. – Но они правдивы. Ничего не прибавил от себя, там только ты, Галя. На первом, что у тебя в правой руке, запечатлел твой взгляд. Смотришь через плечо. Этот твой поворот головы просто шикарен. Ну а выражение глаз заведет и ветерана даже какой-нибудь гражданской войны. Я этот взгляд ловил на себе не один и не два раза за время нашего знакомства. Желаешь со мной не согласиться?

– Уверен, что заметил мой призыв, а не изобразил свое желание приглашения?

– Ты это серьезно? Так думаешь про меня? Нет. Я, конечно, человек творческий, но в работе увлекаться настолько себе не позволяю. У меня чуткое восприятие происходящего вокруг, острый глаз и, надеюсь, разум. Еще великолепная память. Можешь быть спокойна, я показал тебе саму себя.

– Пусть будет так. Ты показал. Я увидела. Что дальше? Оставишь эти рисунки у меня или возьмешь их с собой, не понимаю только для чего…

– Заберу с собой. Для личного архива.

– Что ты хочешь, Самойлов?! Я тебя не понимаю.

– Откровенно?

– Конечно.

– Наказать тебя.

– За что? Какие у тебя ко мне могут быть претензии? – я искренно недоумевала, а еще гневалась, поэтому голос снова начал меня выдавать, зазвенел и стал выше на тон.

– Не надо было делать из меня… одним словом, теперь мой черед заказывать сценарий.

– Ты о чем? Наверное, просто денег хочешь? – прищурила на него глаза. – Я тебе заплачу.

– Это обязательно, – он так это произнес, что заставил меня насторожиться.

– Сколько ты хочешь?

– Тебе Титова не говорила, сколько я зарабатываю на одном портрете?

– Было. Только я не очень тогда слушала, думала, что ко мне эта информация не имеет никакого отношения. Теперь припоминаю… Но это и не совсем портрет… Вернее, Татьяна… это да. Но не холст, и не масло, а акварель. А мои рисунки вообще…

– Вот и начался торг, – сначала он посмеялся немного, а потом назвал сумму, от которой у меня перехватило дыхание во второй раз за наш сегодняшний разговор.

– Это слишком!

– Плату деньгами возьму только за портрет твоей подруги.

До меня не сразу дошел смысл сказанного, поэтому начала пытаться его вразумить, только на счет озвученной суммы. Когда мне удалось ее значительно снизить, радости я не ощутила, так как приходилось распрощаться со всеми моими сбережениями да еще у Титовой одолжить.

– Деньги смогу отдать тебе только завтра, и это самое раннее. Согласен? Тогда по рукам, – пододвинула я портрет Татьяны и рисунки к себе поближе.

– По рукам! Собирайся, – начал он приподниматься из кресла.

– Куда? Я же сказала… завтра!

– Деньги да. Все остальное с сегодняшнего дня.

– Это что еще такое? – попятилась от него, заметив хищный блеск в глазах.

– У тебя со слухом нормально, милая? Я же четко сказал, что продаю тебе только портрет твоей подруги, – при этом он взял его в руки, повертел у меня перед лицом и положил на стол, мои же рисунки аккуратно сложил в конверт и отодвинул его от меня подальше.

– Ничего не понимаю. Что за забаву ты придумал? Да эти рисунки… они не могут быть мне опасны. Не перед кем меня компрометировать. Я девушка незамужняя…

– Тогда и проблемы никакой нет, дорогая моя! Я их забираю и ухожу.

– Стой! Не спеши. Все же хочу оставить их себе, особенно третий.

– Еще бы! Но по отдельности продавать не стану.

– Просто, мне неприятно будет, если они попадут в чужие руки. Все же, там запечатлены интимные моменты…

– Я не собирался их продавать еще кому-то.

– Так и ты, Алексей Юрьевич, мне не родной.

– Это точно.

Какое-то время мы стояли напротив друг друга и мерились взглядами.

– Хорошо. Я их тоже у тебя куплю. Сколько ты хочешь?

– У тебя столько нет.

– Найду. Сколько бы, не запросил. Не дороже денег.

– Будь, по-твоему.

Когда назвал сумму, у меня зазвенело в ушах.

– Бред, – я еще всплеснула руками и уселась на диван. – Даже если бы я согласилась, ты же не сумасшедший, чтобы верить мне на слово. А у меня нет гаранта и подходящего залога тоже нет. Эта квартира? По сравнению с твоей суммой… Нет, это полный бред. Не можешь ты говорить это серьезно. И потом, у меня тоже не будет гарантий, что не станешь рисовать больше ничего подобного. Что тебе стоит, с твоей-то хваленой памятью? Ты загоняешь меня в угол, из которого мне не выбраться. Поэтому нам придется распрощаться, ни о чем не договорившись.

– Есть еще вариант расплаты. Тебе интересно, какой? Я с него и хотел начать, но именно ты перевела разговор на деньги.

– Говори, уже, вряд ли, чему удивлюсь. Только давай побыстрее, я устала, и дел у меня на сегодня еще полно.

– Наверное, собиралась снова детективы писать? – хитро так на меня взглянул, как будто на что намекал.

– И что? Чем не занятие?

– Ладно. Не станем отвлекаться. Ты, птица моя, хочешь забрать себе рисунки, – Алексей постучал пальцем по конверту. – Но нужной суммы у тебя нет.

– Хм. Такая мало у кого есть. Я бы даже сказала, что этих людей можно по пальцам пересчитать. Поэтому сделала вывод, что ты мне, Алексей Юрьевич, просто морочишь голову. Не пора ли…

– Предлагаю другой вариант. И так…

– Не томи.

– Хочу твое тело.

– Убьешь меня?! – вытаращила я на него глаза.

– Фу. Что мне делать с трупом? Я не псих.

– У меня теперь уже нет в этом уверенности. Как ты себе все представляешь, Самойлов? Я тебе не рабыня Изаура! И потом, какая баба может столько стоить? Так, посчитаю. Допустим, ты выдержишь меня три года. Множу на триста шестьдесят… Иногда, ведь, и тебе отдых нужен. Тебе хватит пять дней в году обходиться без моих сексуальных услуг?

– А почему ты взяла три года? – не ждала я от него, что станет веселиться и даже смеяться во время моих подсчетов.

– Сомневаюсь, что выдержишь меня дольше. У меня характер дурной, и еще язык длинный и острый. А взять меньше, так сумма за ночь получится космической.