Леди из Внемира учтиво кашлянула, будто хотела что-то сказать.

– Э-гм… Здравствуйте. Меня зовут Люнетт. Рада с вами познакомиться. Сейчас стоит очень хорошая погода для этого времени года, не правда ли?

Эйва с трудом отвела взгляд от собачонки – от миссис Футер.

– А? Вы что-то сказали?

Люнетт понимающе улыбнулась и повела плечами.

– Мне казалось, люди всегда и в любой ситуации говорят о погоде.

Эйва помотала головой, пытаясь сосредоточиться.

– Нет, не в любой. И не всегда. Иногда мы говорим совсем о другом, например… Откуда вы здесь взялись и почему миссис Футер превратилась в собаку? – голос Эйвы задрожал. Она протянула к собачонке руку, ожидая нащупать шляпку миссис Футер, – но рука ощутила только висячие уши и собачью голову, покрытую короткой жёсткой шерстью.

Хоуэлл отшатнулся.

– Так это и есть собака? Я слышал рассказы о собаках! Это же существа, которые едят всех подряд.

– Что? Нет, ничего подобного! – Эйва всё ещё надеялась, что ей снится сон, настолько бессмысленным было всё происходящее. Господи, что скажет Мэтью, когда узнает об этом? Она со свистом втянула воздух. – Немедленно превратите обратно миссис Футер!

– Я не могу, – отозвался Хоуэлл. – Это же сработало твоё заклинание – про выявление истинной природы существа.

– Заклинание изготовила моя тётя, – вмешалась Люнетт, тревожно покусывая нижнюю губу. – Думаю, со временем оно должно выветриться.

Эйва присела на корточки, чтобы получше разглядеть собачку. Никакой ауры заклинание не оставило, ничто не указывало на то, что это был не обыкновенный терьер, а миссис Футер. Если дешёвым заклинаниям из сувенирного магазина требовалось несколько недель, чтобы потерять свою силу, как долго может действовать это конкретное заклятие?

И в этот миг – как будто сегодня вечером и без того не хватало неприятностей – из прихожей послышался голос Чарльза.

– Эйва? Эйва, я, кажется слышал крики. У тебя всё в порядке?

– Не заходи сюда! – крикнула девочка – на секунду позже, чем нужно, потому что Чарльз уже стоял в дверях гостиной. Рот его сам собой приоткрылся от изумления.

– Ничего себе, – выговорил он. – Это же Дивный Народ.

Несколько мгновений никто не мог шелохнуться. Первой пришла в себя Эйва.

– Э-э, хочу представить вам своего друга – Чарльза Брунела, – произнесла она. – Чарльз, это Хоуэлл и Люнетт из Внеуайза.

– На самом деле я родом из Внелайма, – пробормотала Люнетт. – Но в любом случае рада познакомиться. – Она протянула руку Чарльзу.

– И я рад знакомству, – он пожал протянутую руку, и лицо его расплылось в широкой улыбке. – Моя мама – секретарь Лиги «Свободу Дивному Народу». – Тут наконец он разглядел собачку, вертевшуюся под ногами. – Эйва, если бы ты сразу сказала, что у тебя есть собака, мне не пришлось бы врать миссис Футер…

– Это и есть миссис Футер, – горестно выдохнула Эйва. – Хоуэлл её нечаянно заколдовал.

Глаза Чарльза едва не выскочили из орбит.

– Что, правда? Ничего себе, отличное заклинание! Сильно она будет злиться, когда вернётся в прежний облик?

– Думаю, просто ужасно, – вздохнула Эйва, проводя рукой по волосам. Сейчас она хотела, чтобы Чарльз понял серьёзность ситуации, а он пока что воспринимал происходящее как забавное приключение. – Что мы теперь будем делать?

– Моя мама, например, давно собиралась пригласить тебя на ужин, – сказал Чарльз. – И мой дом отсюда довольно близко. Может, нам всем вместе отправиться туда?

Он поднял с ковра осколок зеркального стекла и дыхнул на него, так что поверхность затуманилась… после чего Чарльз осторожно положил его обратно на пол.

– Вроде бы неплохая идея, – неуверенно сказала Эйва. Если они все сейчас отправятся к Брунелам, по крайней мере, это отсрочит момент её возвращения к Мэтью… – Спасибо тебе большое.

Люнетт открыла свою сумку и вытащила оттуда широкополое нечто из жёлтого шёлка, которое никаким образом не могло помещаться в такой маленькой сумочке.

– Это моя маскировочная шляпа, – сообщила она, водружая нечто на голову.

Эйва не могла представить себе предмета одежды, сильнее привлекающего внимание к его носителю… Хотя, может быть, в Уайзе, где каждый турист старался закупиться самыми экзотичными сувенирами, такая маскировка и могла сработать?

Чарльз фыркнул.

– Кстати, кто-нибудь кроме меня чувствует запах яблок?

Да, Эйва тоже чувствовала этот запах. Она оглянулась на разбитое зеркало. Из осколков, ещё крепившихся к раме, выползал тонкий ручеёк белого тумана. За считаные секунды он впитался в ковёр – и там, где он коснулся ворса, ковёр приобрел жёлтый цвет того же оттенка, что и шляпа Люнетт.

– Что это было? – спросила Эйва – но к моменту, когда Чарльз тоже пригляделся к ковру, он уже вернул себе изначальный цвет.

Надо же, никакого тумана. Такой была первая мысль Хоуэлла, когда он вышел наружу. Вечерний воздух был сладким и прозрачным, и в ярком свете луны очертания домов вырисовывались очень чётко. А ещё воздух не пах ничем особенным. Какие-то запахи исходили от отдельных домов, мимо которых они проходили: в одном месте пахло готовящимся ужином, в другом – цветущими деревьями из сада… Всякий новый запах едва не сбивал Хоуэлла с ног, в носу свербило, постоянно хотелось прочихаться.

Чарльз и Эйва уверенно шли вперёд, похоже, и не замечая отсутствия тумана. Может, для человеческого мира это нормально, может, тут всегда такой прозрачный воздух?

– Как давно вы двое знакомы? – спросил Чарльз.

Эйва оглянулась на Хоуэлла.

– Наверное, где-то с неделю.

– И ты ничего мне не сказала?

– А что я должна была сказать? «Привет, Чарльз, отличная погода, не правда ли, и кстати, я тут поговорила с одним парнишкой из Дивного Народа через зеркало, которое уже век как не работает»? – Она улыбалась, но Хоуэлл видел в её глазах тревогу.