Эйва теребила подол платья.

– Она на кухне. Миссис Брунел дала ей погрызть косточку.

Мэтью улыбнулся было – и тут же подавил улыбку, неодобрительно нахмурившись.

– Это был несчастный случай, – объяснила Эйва. – Заклинание предназначалось для лорда Скиннера.

– Ты хотела превратить лорда Скиннера в собаку?

– Нет, я просто хотела узнать о нём правду.

– Это заклинание раскрывает истинную натуру человека, – с извиняющейся улыбкой сказала Люнетт. – Сейчас оно показало, что миссис Футер любит лаяться неспроста, а по велению своей природы. Со временем заклинание выветрится и действие его закончится.

Мэтью подавил тяжкий вздох и откинулся на спинку кресла. Хоуэлл не мог винить его в подобной реакции. Он выглядел приятным человеком, просто сейчас находился в крайнем замешательстве, подавленный таким обилием нежданной информации.

– Полагаю, нам нужно отправиться к мистеру Футеру и честно ему обо всём рассказать, – сказал наконец Мэтью. – Может быть, ему удастся снять заклятие, а заодно отправить Хоуэлла и Люнетт обратно во Внемир, – он бросил на Люнетт косой взгляд и снова вспыхнул. – Полагаю, он на это способен. Я ведь совершенно не знаю, как работают подобные вещи.

По спине Хоуэлла пробежали мурашки тревоги. Нет, им нельзя было возвращаться обратно! Только не сейчас.

– Каждое работающее зеркало в Уайзе имеет свою пару во Внеуайзе, – сказал он. – А все действующие зеркала Внеуайза находятся на Зеркальной Почте. Если заклинатель переправит нас обратно, мы окажемся именно там – и там нас будет поджидать мистер Боунз.

– Мистер Боунз? – переспросил Мэтью.

Хоуэлл не испытывал ни малейшего желания говорить о нём.

– Да, мистер Боунз, правитель Внеуайза. О нём говорят, что он сохранил работающими последние зеркала, когда все остальные умерли. А ещё он способен создавать из магического тумана скелетов, которые охотятся за теми, кто посмел его ослушаться.

– То есть за такими, как вы, – наконец догадался Мэтью. – Что же такого вы натворили, что он за вами охотится?

Хоуэлл опустил плечи и ничего не сказал.

– Дело не в том, что мы натворили, – ответила вместо него Люнетт. – Дело в предмете, который мы охраняем.

У Хоуэлла перехватило дыхание. Они же только что познакомились со всеми этими людьми – и хотя они ему ужасно нравились, он не был уверен, что им можно настолько доверять.

Однако Люнетт выглядела достаточно уверенно. Она вытащила из сумки Ту Самую Книгу и положила её к себе на колени.

– Это Та Самая Книга, – представила она людям своё сокровище и открыла книгу. – Она особенным образом предсказывает будущее. Не думаю, что здесь от неё будет много проку.

На белой странице появилось чернильное пятно и начало оформляться в слова.

Мистер и миссис Брунел так и подпрыгнули на месте, а Чарльз и вовсе упал вместе со стулом.

– Привет, Книга, – осторожно сказала Эйва.

Мэтью наклонился и перехватил руку сестры раньше, чем та успела коснуться пожелтевших страниц.

– О чём это она? – спросила Эйва.

Буквы смешались, поменялись местами, и по странице потекли новые строчки.

Эйва пыталась дышать глубоко и размеренно, чтобы сохранять спокойствие, несмотря на выражение растущей паники на лице Мэтью – но тут бегущие по странице буквы сложились в её собственное имя.

Она подавила возглас изумления и выдернула свою руку из ладони брата.

– Это какая-то ошибка, – произнесла девочка вслух. – Как я могу быть хранителем волшебной книги?

Люнетт сжала губы.

– Конечно, никак не можешь. Книга снова говорит что-то сумбурное. Никогда у неё не было одновременно двух хранителей. Думаю, она имеет в виду, что после меня хранителем должен стать Хоуэлл.

Буквы какое-то время помедлили на странице и наконец исчезли.

Лицо Эйвы стало холодным как лёд, в груди гулко бухало сердце.

– Какая ещё связь? – нарушил тишину Хоуэлл. Лицо его позеленело – под цвет волосам. – Мы же всего несколько дней как познакомились! Как мы можем быть связаны?

– Снова она несёт что-то невнятное, – нахмурилась Люнетт. – Книга, а раньше ты не могла мне сказать, что Хоуэлл должен стать моим преемником?

Книга зашелестела страницами.

Эйва несколько раз перечитала эти слова, пока они не истаяли, – и всё равно не увидела в них никакого смысла.

Она всегда чувствовала, что с ней что-то не так. Метка на лице, шепотки про фейскую магию, странные взгляды, которые бросали на неё незнакомые люди… Мэтью всегда это отрицал, но наверняка и сам подозревал что-то подобное. А теперь Эйва знала это наверняка, и знание заставило её почувствовать себя страшно одиноко. Она невольно потёрла шрам на щеке.