клетке. А я. Что меня придержали, а не их. И это ещё они легко отделались, уехав из Леванта целыми.

Я закончил, и пусть хоть разорётся теперь, чтобы потолок с его драконами осыпался.

Король смотрит непонимающим взглядом.

— То есть вот оно как? — Выдаёт вдруг с едва заметной ухмылкой!

Киваю.

— Ну дела, — комментирует спокойно, отворачивается и идёт меж колонн к окошку.

Стою, как дурак, не зная уже, что и думать.

— А Фейрат что тебе сделал? — Раздаётся уже оттуда.

— Пожаловался? — Хмыкаю с презрением.

— Да, это он задержал меня. И знаешь, сын. Ты играешь с огнём. Ведь он будущий король, — говорит Аргирис спокойно.

Иду к нему, становлюсь у соседнего окна. На меня не обращает внимания, смотрит в окошко, улыбается.

— Прости меня, отец, я не сдержался, — говорю искренне.

— В тот раз? Или этот? — Посмеивается.

— Согласись, тогда вышло забавно, — улыбаюсь.

— О, да, выше всяких похвал, — протягивает с иронией.

И я уже не могу сдержаться, пусть знает обо всех моих подвигах:

— Не знаю, говорили ли тебе, но за день до этого я добавил им в вино снадобья, и они часа три на дырках сортирных поносили. А некоторые не успели добежать.

Король смотрит с укором. А мне смешно. Через пару мгновений и на его лице прорывается улыбка.

— А они поняли, что это твоих рук дело? — Спрашивает деловито.

— Конечно, но не сразу.

Король вздёргивает брови.

— С девятью лучшими клинками Кусубата? Мой тринадцати циклов отроду сын? — Ахает, и начинает смеяться, уже не сдерживаясь.

Минуты три хохочет. А затем на выдохе:

— Узнаю в тебе Джуну, та ещё оторва. Была.

Тяжело вздыхает. Как — то даже жалко его. И я решаюсь спросить:

— А если бы она вернулась?

Вздыхает с дрожью, снова взирая через окно.

— Я бы всё простил, — отвечает с болью.

— Я найду её, — заявляю решительно.

Король тяжело вздыхает в очередной раз. Лицо становится серьёзным.

— Лучше займись своим образованием и подготовкой, — обрезает серьёзно, поворачиваясь ко мне. — Есть компетентные люди, или ты думаешь, я не задействую все возможные ресурсы Леванта? Я ценю твоё рвение сын.

Делает шаг и опускает руки на мои плечи.

— И быть может, теперь стал больше понимать, — добавляет, тяжело вздыхая. — И ты постарайся понять меня. Вы оба мои сыновья, и обоих я не хочу терять. Поэтому дай мне слово, сын, что не станешь больше перечить ему. И с его женой больше не будешь выяснять отношения. Оставь их. У тебя есть прелестная Нелли, чистокровная фелиска, которая уж точно проявит себя, и столько ещё возможностей впереди у такого красавца, каким я хочу только гордиться. Оставь Фейрата и Имиретту, смирись, отпусти.

Замолкает. Теперь я вздыхаю тяжело. Хочется зареветь, вот так просто завыть. Но я держусь.

— Как же понимаю тебя, сынок, — шепчет король и обнимает крепко.

И я поднимаю свои руки, обнимая в ответ.

Не понимая только одного, как он понял??

— Обещай, — слышу над головой.

— Обещаю отец, — давлю из себя с неимоверными усилиями.

Целует в макушку. А внутри только ещё больше горечи.

Отпускает.

— Всё, иди. Тебе обедать пора, — говорит напоследок, моргая часто.

Киваю с комом в горле, разворачиваюсь и быстро удаляюсь из зала. В коридоре наплывает глухота, так я понимаю, что нас вряд кто мог подслушать за магическим заслоном, который сотворил не иначе как сам король.

Выскакиваю в холл, где толпится полсотни гвардейцев по обе стороны от стены.

— На вас лица нет лорд, отчего же? — Ржёт свинорылый, стоя в первых рядах.

— Ну что, бастард, отбываем? — Смеются другие. — Получил ремня, по делом...

— А ну заткнулись!! — Кричу на них. И долблю здоровенными морозными шарами в обе толпы прямо под ноги, вкладывая всю мощь.

Снаряды по полметра в диаметре взрываются мощно, ударяясь об пол. Осколки льда секут по доспехам, инеем окатывает ошалелые рожи. Звон стоит знатный! Будто град кучу стёкол побил. Весь зал обдало, ещё и припорошило снегом. В помещении температура градусов на десять упала.

Кто — то успел даже вскрикнуть, но большая часть ахнула и отшатнулась с перехваченным дыханием.

Ударил бы не рядом, а в них, так бы они не стояли.

— Это вас взбодрит, — бросаю злобно. — Следующее вякающее хлебало превратится в ледышку.

Никто больше и звука не издаёт.

Уверен, эти ограниченные жалкие людишки думали, что на такой удар только Гунуа способен.

Со скрипом под сапогами и в полной тишине выхожу на свежий воздух отдышаться. В руках уже все мои отданные на хранение побрякушки, которые я переместил с латка слуги магически без особого труда.

Осознав, что мне не полегчало, телепортировался на Стеклянный утёс.

Ведь он стал мне самым настоящим домом.

Поместье моё стоит прямо на огромной колонне из стекла и камня, вырастающей из Стеклянного моря вверх метров на двести, и соединённой со скалой и в целом с горной грядой только лишь одним тонким мостиком естественного происхождения, длиной в двенадцать и шириной не более трёх метров, по которому и попадают в особняк. Ниже ещё имеются соединения в виде сопливых полупрозрачных серых сосулек, скорее чисто символического характера, примерно половина их обломана и торчит пнями, шипами и сосульками.

Вся поверхность колонны занята под здания так, что стены корпусов переходят в отвесную скалу снаружи. Здания стоят буквой «П», которая ещё разделена одним корпусом поперёк, он ниже других на этаж, и служит скорее перегородкой между двумя дворами.

Основные здания по периметру построены из камня, местами из более хрупкого кирпича, и имеют по три этажа со стороны ворот и четыре со стороны моря. А где башня на углу — там ещё надстройка в пятый: перед тем как попасть на винтовую лестницу в башне, нужно широкий холл пройти. В малом здании в центре имеется даже спуск в погреб и темницу на двадцать мест, которую мы приспособили под склад.

Ни о каком ремонте помещений за счёт казны уже речи не идёт, как и восстановлении трёх шахт, похоже. Все расходы Левант направил на подготовку к войне. Да и зачем королю заморачиваться, если его сынок во Дворец перебрался?

Да и не надо мне подачек, сами все дырки заделали, замазали и создали комфорт не