– Надо пройти через ту двустворчатую дверь, – сообщил Холмс, и тут я вспомнил, что он уже бывал здесь прежде. – Там за маленьким столом сидит санитар. Он покажет нам тело. Позвольте мне самому поговорить с ним, мистер Керем.

– Конечно, мистер Холмс, – ответил тот.

Я взглянул на турка и прочел на его лице замешательство. Вероятно, он пытался увязать прежнего Холмса, производившего впечатление ничтожного бюрократишки, с тем человеком, который только что помог нам проникнуть сюда. Я мысленно велел себе напомнить об этом Холмсу позднее, когда мы снова останемся одни, и переключил внимание на служителя морга, который, как только мы вошли, удивленно уставился на нас.

Холмс без всяких предисловий обратился к этому немолодому уже санитару, который сидел за столом с бюллетенем скачек в руках:

– У вас находится неопознанное тело молодого человека с татуировкой на плече.

– На что оно вам?

Служитель морга держался гораздо проще, чем его коллега у входа, однако воздействовать на него было сложнее.

– Этот человек, – пояснил Холмс, указывая на мистера Керема, – имеет основания думать, что тело, возможно, принадлежит его пропавшему брату. Мы будем его свидетелями, если окажется, что это так.

Санитар встал из-за стола.

– Я покажу. Только предупреждаю: зрелище не из приятных.

– Я готов, – сказал мистер Керем. – Аллах милостив.

– Возможно. А вот убийцы – нет, скажу я вам, – заметил санитар, шагая вдоль столов, накрытых простынями. – Должно быть, их было несколько, судя по тому, как его измочалили.

Я чуть было не поморщился, услышав эти бездушные слова, но счел за благо пропустить их мимо ушей, чтобы избавить мистера Керема от новых страданий. Видимо, таким неуклюжим способом служитель морга старался подготовить нас к тяжелому зрелищу. Мне подумалось, что ему приходится подавлять в себе сочувствие, иначе он не сможет здесь работать.

Наш проводник остановился у одиннадцатого стола.

– Вот этот парень, – сказал он. – Досталось ему перед смертью, бедному педику. С лицом-то совсем плохо. Я переверну его, чтобы вы посмотрели на татуировку.

Он сорвал простыню, явив нашим взорам избитое и покалеченное тело юноши с курчавыми темными волосами. Глаз, носа и ушей у него не было. Отсутствовали три пальца, а также яички.

Мистер Керем не произнес ни слова. Мгновением позже санитар перевернул тело на живот.

Я заметил, что Холмс вздрогнул, но тут же постарался спрятать свое смятение. Он наклонился, чтобы рассмотреть татуировку, и складка между его бровями обозначилась еще резче. Что бы он там ни увидел, это ему не понравилось.

– Ну что, татуировка та самая? – спросил санитар, поочередно обводя нас взглядом.

– Да, – промолвил мистер Керем тихим, безучастным голосом, так что мы едва сумели расслышать его слова. – Этот человек – мой брат, – добавил он уже более твердо.

– Уверены? – снова спросил санитар. – Татуировки достаточно?

– Достаточно, – ответил мистер Керем.

– Отлично, – сказал санитар, жестом велел нам отойти, опять перевернул труп на спину и накрыл простыней. – Ежели вы уверены, мы сейчас заполним документы – и можете посылать за гробовщиком, как только разрешит полиция.

Мистер Керем, очевидно, был поражен.

– Разве я не могу забрать его тотчас?

Служитель пожал плечами.

– Нет, пока полиция не позволит. – Он отошел от стола. – Мне жаль, но вашего брата убили, и власти считают его тело уликой. Таков закон.

– Как они могут? – горестно вопрошал мистер Керем. – Неужто они столь… столь бессердечны, что не разрешат мне исполнить мой долг…

Санитар, как мог, попытался успокоить мистера Керема:

– Давайте-ка сначала разберемся с бумагами. А потом посмотрим, что́ потребует полиция. Чем скорее мы это сделаем, тем скорее вы его заберете.

В чем-то он был прав, но в целом скорее отдавал дань учтивости, ибо на быстрое разрешение вопроса с полицией рассчитывать не приходилось.

– Если так нужно… – сказал мистер Керем, взглянув на Холмса. – Вы можете мне помочь, не так ли? Вы привезли нас сюда.

– Посмотрим, что́ я смогу сделать. Прежде всего вы должны предоставить все необходимые сведения. Тогда мы с полным правом сможем поторопить полицию, – произнес Холмс.

Пока служитель морга доставал из стола опросный лист, искал чернильницу и перья, патрон отвел меня в сторонку и, косясь на мистера Керема и санитара, стоявших футах в пятнадцати от нас, шепотом спросил:

– Видели татуировку? – Он говорил едва слышно, но с таким напряжением в голосе, что я отлично понял его.

– Очень странная, – ответил я. – Крылатый змей в круге.

– Крылатый змей с человеческим лицом, – добавил Холмс. – И очень яркие краски.

– С человеческим лицом? – переспросил я. – Что это значит?

– Эмблема верхушки Братства, – объяснил Холмс. – Его элиты.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы переварить это.

– О нет! Не думаете же вы, что этот юноша… – в ужасе начал я.

– Нет, я не думаю, что он принадлежит к элите Братства. Но он, безусловно, общался с одним из них, причем недавно. Татуировка очень яркая, а значит, совсем новая. – Холмс прикрыл глаза, словно отгоняя от себя кошмарные видения. – Любопытно, что́ известно мистеру Керему?

– Разумеется, что-то он наверняка знает, – ответил я, не скрывая страха, который охватил меня, как только Холмс объяснил значение татуировки.

– Если так, то его присутствие внушает куда бо́льшие опасения, чем все, что он нам сообщил. – Тут Холмс махнул рукой: – Ладно, возьмем с него пример и тоже будем скрытничать.

– Так вот почему вы столь странно вели себя с ним? – рискнул спросить я.

– Отчасти, – ответил он. – Керем недаром пришел именно ко мне. Надеюсь, я сумею заставить его выдать себя. Если вы мне поможете, буду вам очень признателен, мой мальчик.

– Как пожелаете, – отозвался я. – Вы притворитесь, что понятия не имеете о смысле татуировки?

– Разумеется. Я сделаю вид, что не догадываюсь о ее значении и о том, когда она была сделана. И приложу все усилия, чтобы побольше вытянуть из мистера Керема. Вы тоже должны постараться, – сказал Холмс. Его серые глаза потемнели, как Северное море зимой. – Во всем слушайтесь меня, Гатри. И будьте осторожны.

– Хорошо, сэр, – ответил я, и мы с Холмсом вернулись к мистеру Керему.

– Я предоставил все сведения, какие только смог, – объявил Халиль Керем. – Мне неизвестно, для чего и с кем брат приехал в Англию. Если бы я знал, то непременно сообщил бы об этом полиции. – Он говорит служителю морга то же, что рассказывал Холмсу. – Знаю только, что Юджель мертв и теперь нашей семье предстоит оплакивать его потерю.