вестибулярка у меня хорошо развиты.

— Видите? Все в порядке, не испытываю никакого дискомфорта.

Встав обратно на обе ноги, я заметил на нашей со Шмелем тумбочке тарелку с пюре и хорошо поджаренной котлетой. Есть хотелось, я не удержался и даже облизнулся.

— Это мне?

— Я решила, что после сна ты проголодаешься, — улыбнулась Алла.

— Точно. Голоден, как волк.

Кажется, мой аппетит убедил её в моем нормальном самочувствии даже вернее, чем тест на равновесие.

— Котлета куриная, только компот прихватить забыли, — подмигнул Роман.

— Ничего, без компота обойдусь, спасибо.

Я сел обратно на кровать и взял обед на колени. Вот молодцы ребята, заботу проявили. Не откладывая дело в долгий ящик, я приступил к трапезе и отправил первую ложку с пюре в рот. Вкусно-то как, как у мамки дома в молодые годы.

— Приятного аппетита, — тренер взъерошил мне волосы и обернулся к врачихе. — Раз у мальца порядок, предлагаю далее не смущать его нашим присутствием.

Он еле заметно подмигнул девушке.

Алла коротко кивнула, но потом, прикусив губу, всё же ещё раз смерила меня взглядом.

— Если что, я на месте, Миш, и ночью там же, мало ли что. Не забывай, что сегодня тебе показан постельный режим.

— Угу, — я уплетал пюре с котлетой за обе щеки.

Роман Альбертович, сунув руки в карманы, покачивающейся походкой двинулся к выходу из палаты. Чего-чего, а самоуверенности Роману было не занимать, поэтому готов биться о заклад, что не одна только наша докторша попалась в эти амурные силки. Алла же снова внимательно взглянула на меня, и только когда я показал ей большой палец и невинно улыбнулся, она развернулась и зашагала прочь.

А, а меня на несколько секунд ложка с пюре застыла в воздухе. Явно не специально, но девушка так виляла наливными бедрами, что я даже забыл, как жевать. Но все же спустя пару секунд отвел взгляд, рановато мне на таких девок заглядываться. Я с удовольствием доел обед и даже вылизал тарелку. Готовила мама Сени просто божественно. С радостью бы добавки попросил. Молодой растущий организм, тем более на фоне нагрузок, всегда отличается прожорливостью.

Кстати о Сене, пацан оказался легок на помине и будто прочитал мои мысли. Его физиономия появилась в окне палаты.

— Миха!

— Оу, какие люди в Голливуде! — улыбнулся я толстяку. — Заходи, дорогой, гостем будешь.

Об подоконник звякнула еще одна тарелка с пюре, но сразу с тремя котлетами. Неплохо, совсем неплохо. Как раз добавочки хотел. Вот говорят: твои слова да богу в уши… мне вполне хватило ушей Сени.

Обходить здание толстяк благоразумно не стал и собрался лезть через окно.

— Мих, подстрахуй!

Я подошел к окну, подал Сене руку, а второй оперся о стену. Для подстраховки, хотя если такой здоровый конь, как Сеня, решит на меня всерьез опереться, то тут не поможет ничего. Вылечу в окно пробкой.

Но, несмотря на свои немаленькие габариты и лишний вес, Сеня довольно проворно взобрался на подоконник. Видно, что не в первый раз уже. Как таковой помощи пареньку не потребовалось. Оказавшись в палате, он довольно выдохнул.

— А почему ты сказал: какие люди в Голливуде? Это потому, что я на Алена Делона похож? Да? — ошарашил меня Сеня.

— Ты? Э… — вопрос товарища поставил меня в тупик, мягко говоря. — А кто сказал, что похож?

— Мамка, говорит, мол, ты, Сеня — вылитый Ален Делон.

Я посмотрёл на его щеки. У Сени даже уши были какие-то мясистые.

— Ясно, ну да. В смысле, похож. Немного…

— Немного?

— Вылитый.

Понятно, что сходства между мальцом и актером было как между шваброй и лампочкой, но раз уж ему мама так сказала, то пусть будет так. Это их семейное дело, не стоит мне туда лезть.— Я тебе похавать принес, думал, ты голодный, — Сеня покосился на вылизанную тарелку.

Я с готовностью кивнул.

— Да это так, на один зубок, червячка заморил, от добавки точно не откажусь. Спасибо!

Я взял котлету. Сеня задумался, забавно пошевелил ноздрями, будто пытался уловить котлетный аромат.

— Давай на лампамам?

— Ага, — я подвинул тарелку Сене, хотя был почти на все сто уверен, что толстяк успел подкрепиться у мамки.

Он сел со мной рядом на кровать, и я сразу почувствовал, как приподнялись края матраса. Следом обратил внимание, что у Сени примята рубашка и отсутствуют две верхние пуговицы. Обычно в таком возрасте это свидетельствует о том, что кто-то взял тебя за грудки…

— Лютуют хулиганы?

— Ты про что? — Сеня покосился на меня, доедая вторую котлету.

Я кинул на порванную рубашку.

— Это… — толстяк поежился. — Я им чай принёс, заварку, как они просили, думал, отвяжутся, а они заставили меня спички тягать. А где я их возьму? Мамка меня убьет, если я спички возьму, и подумает, что я курю… а они один фиг не понимают.

— Так откажись, — я приподнял бровь.

Понятно, что за отказом от шпаны не последует ничего хорошего. Но если это не сделать, то запросы таких просителей будут только нарастать снежным комом.

— Ага, легко сказать, откажись… они сказали, что меня убьют, закопают — и никто не найдет, где зарыт, — вздохнул Сеня.

М-да…. я подвинул ему остатки котлет. Доедать не стал, хоть и хотелось, но всего должно быть в меру. Спортсмен всегда должен испытывать легкое чувство голода, не только на ринге, но и в животе. Очень хорошо сочетается со спортивной злостью.

— Ты, наверное, не знаешь. У одного из них батя милиционер! — добавил Сеня.

Вон оно что, я улыбнулся кончиками губ. Предположу, что папаша-мент — у Левы, раз он чувствует себя таким безнаказанным и борзым. На самом деле все,