— Жаль, что ваши хозяева не хотят купить посудомоечную машину, — несколько невпопад сетует Зак. — Это весьма облегчило бы ваш труд.

Шерри едва заметно кривит губы, и под взглядом её блестящих тёмных глаз Зак чувствует себя полным идиотом.

— Не моё дело обсуждать Монтгомери. И у меня нет хозяев, ни у меня, ни у моего сына, Монтгомери — наши работодатели, — говорит женщина всё так же холодно. — Что вам угодно?

Она прячет обе руки под цветастым передником.

Неожиданно Лу выпаливает совсем не то, что намеревалась спросить:

— Простите, Шерри, вы, кажется, работаете у Монтгомери около десяти месяцев? Ну, а до этого?

— Что "до этого"? — раздражённо бросает она, ощетинившись ещё больше.

— Кем вы работали, где жили? — вступает Зак.

Он резонно ожидает, что экономка заявит: мол, мои рекомендации у мистера Стива, взгляните на них сами, и уже готов извиниться, но та вдруг засовывает стиснутые кулаки в карманы своего передника и презрительно цедит:

— Вы как все копы! Уже всё выяснили, но вам хочется поиграть, будто котам с мышью, да? Так вот, я вам не мышь.

Её голос начинает вибрировать, словно перетянутая струна.

— Э-э, вы о чём? — Зак недоумённо поднимает брови, но тут Лу незаметно и сердито толкает его кулаком в бок, совсем как маленький Джерри — свою сестру. Губы Лу крепко сжаты, брови нахмурены, она не сводит глаз с потемневшего от гнева лица женщины.

— Ни я, ни мой сын, — запальчиво продолжает та, не слушая Зака, — не имеем никакого отношения к тому, что творится в этом доме. Ни малейшего! Сколько раз вам это повторять? Мой муж погиб, я взяла Майка, и мы приехали сюда, чтобы просто посмотреть, кто такие эти Монтгомери. Напыщенные злобные индюки, как и говорила бабушка. Но они искали прислугу, и мои рекомендации их устроили, хотя тут не жалуют чёрных с Севера. Я ничего им не рассказала про бабушку и получила эту работу. Вместе с Майком. Он тоже надрывается здесь, потому что Монтгомери экономят на работниках. А потом старика хватил удар, и начались все эти игры вокруг его завещания. Но когда мы сюда ехали, ни о каком завещании и речи не было. Я ничего не знала. Он объявил о нём под Новый год.

Зак открывает рот, чтобы наконец осведомиться, о чём она, чёрт побери, толкует, но тут подошва пробковых сабо Лу впечатывается в его сандалию так, что он едва не вскрикивает.

— Ваша бабушка? — быстро уточняет Лу.

— Да. Сара Мэй Эдвардс.

— Сара Мэй? Квартеронка? — ахает Зак. В голове у него всё окончательно перемешивается, и времена, и люди. Он едва успевает отдёрнуть свою многострадальную ногу, чтобы напарница опять не наступила на неё.

— Нет же, — экономка негодующе встряхивает головой. — Не стройте из себя идиотов. Её просто звали так же, как ту несчастную рабыню. Может быть, этот негодяй Роджер начал домогаться её как раз из-за имени, но бабушка была красавицей, так что немудрено, если он действительно влюбился, этот сухарь.

— Ваша бабушка, Сара Мэй Эдвардс, состояла в любовной связи с Роджером Монтгомери! — ослепительная догадка наконец вспыхивает в мозгу Зака. — Чтоб мне провалиться! Вы тоже его внучка, как Белинда! Боже милостивый… — он потирает пальцами занывший висок. — Как мы раньше не увидели! Да вы же точная её копия!

— Испорченная чёрная копия, — угрюмо усмехается Шерри, и тут Лу, шагнув к кухонной раковине, до отказа откручивает кран. Вода хлещет мощной струёй, разлетаясь колкими ледяными брызгами, со звоном ударяя в металл раковины.

— Вы с сыном, возможно, живы только потому, что никто из этой семьи не подозревает, что вы тоже — Монтгомери, — объявляет Лу, выговаривая каждое слово чётко, но так, чтобы сквозь шум воды всё слышали только Зак и Шерри. — Мы ничего не знали, пока вы не рассказали, клянусь Богом. Ответ на наш запрос ещё не пришёл. Но что-то такое мне мерещилось. Вы действительно очень похожи на Белинду… особенно когда даёте волю эмоциям.

Шерри устало прикрывает глаза.

— Какая же я дура. Взяла и сама всё вам выболтала…

— Мы всё равно узнали бы, — Зак словно успокаивает её. — А вы слишком долго скрывали эту тайну… и терпели.

— О да, я много знаю о терпении, — женщина снова жёстко усмехается. — Но мне недолго осталось терпеть. Старик вот-вот умрёт, и мы с Майком тоже вступим в права наследования. У меня есть все доказательства… все документы… метрики. Они хранятся в банковском сейфе, не здесь. Моя мама, Сьюзен, записана там как его дочь. Он, скорее всего, искал бабушку, но не нашёл, потому что она сменила фамилию, хотя так и не вышла замуж.

— Почему они с Роджером расстались? — перебивает её Лу.

— Всё это случилось до или после его брака? — подхватывает Зак. — Расскажите, раз уж начали.

— Они сошлись после смерти его жены, разумеется, — неохотно выдавливает Шерри, продолжая комкать в руках фартук. — А расстались… Как, скажите на милость, они могли быть вместе — в те времена, на Юге? Кажется, кто-то из его родни прознал об их связи и вынудил его выгнать её. Бабушка уехала. Беременная. Она никогда не рассказывала подробностей, не любила об этом вспоминать.

— А Майк в курсе? — спохватывается Зак.

— Я рассказала ему то, что знаю сама, — лаконично отвечает Шерри.

— Он не был обозлён из-за того, что ему приходится обслуживать, по сути, собственных родственников? Сносить их капризы?

Зак вдруг припоминает все унизительные мелкие нападки, на которые так горазды были Монтгомери по отношению к слугам. И так же мгновенно вспоминает о найденной на лестнице кукле.

Глаза женщины гневно сужаются:

— Вы намекаете на то, что мой сын от злости мог убить кого-то из членов этой семьи? Если вы идиот, то он — нет!

— Мой босс просто катастрофически бестактен, — ангельским голосом сообщает ей Лу. — Не обращайте внимания. Я то и дело за него краснею. Но, послушайте, Шерри, мы ведь действительно ещё не получили по своим каналам информации о вас. Однако вы оказались в курсе, что мы её собираем. Как вы об этом узнали? Шерри?

Женщина упрямо молчит, опустив длинные ресницы.

— Да не валяйте вы дурака! — Лу повышает было голос, но тут же прикусывает язык. — Чёрт! Мы здесь для того, чтобы защитить вас и Майка… если вы ни в чём не виноваты.

— Если? — губы экономки вновь растягиваются в саркастической усмешке. —