путь. Потому что мне хочется за ним следовать.

Уже в ванной Муса бесцеремонно проникает пальцами мне между ног. Просовывает указательный под перешеек трусиков. Замечает хрипло:

– Это нужно снять.

И не дожидаясь, пока я отомру, стаскивает трусы с себя. Я резко отворачиваюсь. Муса смеется.

– Сама невинность, да?

– Это плохо?

– Нет.

Он подходит вплотную, прижимается животом к моей спине и, видно, осознав, что стыд никогда не позволит мне выполнить его просьбу, стягивает к ногам шелк.

Глава 13

В душе достаточно тепло. Но Динару колотит, будто в ознобе. У девочки первый раз, я могу понять ее страхи. Загадка – почему я сам до предела взвинчен. Возвращая контроль, не спеша выдавливаю на ладонь немного геля для душа. Взгляд невольно задерживается на полочке, где теперь полно всяких женский штучек… Интересно, зачем ей, такой молоденькой, столько уходовых средств? Подношу к носу, вдыхаю аромат. Представляю, как он раскроется на ее изумительной медового цвета коже. И в затылке тянет от предвкушения. Член подскакивает к пупку. Сглотнув, касаюсь мыльными ладонями рельефных плеч. Динара замирает, часто и тяжело дышит. Веду вниз по рукам до самых кончиков пальчиков. Смещаюсь с рук на бедра, выше, на абсолютно плоский живот с нереально проработанным прессом и идеальной каплей пупка. Фигура Динары ожидаемо спортивная. Неожиданно исключительно то, как мне это нравится. Всегда думал, что предпочитаю плавные женственные формы. Но это…

Тяжело дыша, обхватываю упругие груди. Пропускаю между пальцев соски. Меня скручивает, как пацана. Кислород в легких вспыхивает. Чертыхаясь, отшатываюсь в сторону, чтобы не опозориться. Руки, сука, ходуном ходят от нетерпения. Меня колотит от необъяснимого тягучего соблазна, исходящего от этой невинной девочки. Моей жены. Потянувшись за новой порцией геля, отмечаю, что задница у Динары тоже выше всяких похвал. Абсолютное совершенство и по форме, и по упругости. Я, блин, просто ее сожру, если прямо сейчас не успокоюсь. Я сожру. Ничего на потом не оставлю.

– Я пойду?

– Иди, – рычу, злясь на собственную несдержанность.

Вылетает пулей. Стаскивает с держателя полотенце. Напугал! К бабке ходить не надо. Сука… Ну откуда же мне знать, как себя вести с трепетными девицами? Я с такими до этих пор дел не имел. В этом смысле мы все же из разных миров. Она для меня – терра инкогнита.

«Просто иди и сделай это!» – велит голос в моей голове.

Быстро вытираюсь. Не потрудившись обмотать бедра полотенцем, шагаю к двери. А там притормаживаю. Глубокий вдох – ну все. Не дрейфь.

Когда я возвращаюсь в спальню, Динара расчесывается перед зеркалом. Волосы у нее – тоже кайф. Концы касаются Венериных ямочек чуть повыше задницы. Но сейчас те прикрыты тонким шелком халата. Из глубин моего естества вырывается странное вибрирующее рычание. Глаза Динары широко распахиваются. Расческа выпадает из ослабевших пальцев… Это, блядь, что за спецэффекты? Что со мной? Трясу головой:

– Не бойся. Иди сюда.

Повернуться ко мне лицом ей стоит усилий.

– Я не боюсь, – задирает нос.

– Боишься. И правильно. Будет больно. Но только поначалу.

Утешил, называется! Черт. Как-то я даже не представлял, что это может быть так сложно. Я не привык… нежничать. Я вообще не знаю, как к ней подступиться.

– Как ты это видишь? – Че-го? Гатоев, ты спятил?! – Как мечтала? Ну? Первая брачная ночь бывает один только раз.

– Я не знаю. Просто… Может быть, ты меня поцелуешь?

Внутри что-то екает. Время схлопывается. Я оказываюсь рядом с ней. Нос к носу. Обхватываю ладонью затылок, чуть-чуть подаюсь вперед и обрушиваюсь на ее губы с небывалой жадностью. Вряд ли она просила о чем-то таком. Но мне не затормозить. Стоп-краны сорвало. Путаясь пальцами в волосах, раскрываю ее для себя, хриплю, задыхаясь от незнакомой прежде потребности. Желания заклеймить. Застолбить за собой.

Начав, совершенно невозможно остановиться. Целую скулы, прикусываю ушную раковину, веду языком по ключицам, все это время методично подталкивая ее к кровати. Отстранюсь лишь на миг, окидываю взглядом грудь. Смыкаю губы на соске, зажмуриваюсь. В башке какой-то лютый драм энд бейс. Шорох простыней, ее бессвязный шепот. Мое сорванное дыхание… Терпеть больше невозможно. Закидываю ее ногу на бедро. Динара стыдливо прячет горящее лицо в ладонях, потому что мой взгляд соскальзывает на чуть разошедшиеся от такой позы нежные лепестки. Какие уж тут прелюдии, если я от одного этого вида готов обкончаться? Я крепче обхватываю ее бедро и с силой толкаюсь. Она всхлипывает. Часто дышит. На глазах слезы. Я на них не смотрю. Потому что все мое внимание в месте нашего соединения. Мне так тесно, что почти больно. Эмоции чересчур сильны. Выпустить их на нее я не могу. Но как удержать в себе – не знаю.

Динара болезненно всхлипывает. В голову приходит запоздалая мысль о том, что мне не мешало бы купить смазку с каким-нибудь анальгетиком – ведь я вряд ли ограничусь одним разом. Даже несмотря на боль, что она испытывает. Мне мало ее, даже когда я в ней.

Я животное? Я животное.

Гляжу в блестящие глаза жены и себя ненавижу за то, что не могу перестать двигаться. Долблю, как отбойный молоток. Прицельно, с оттягом. Оргазм зарождается где-то в затылке, прокатывается мощной волной по телу, и я взрываюсь в ней, сотрясаясь в конвульсиях.

По идее такой мощный приход должен выжать меня досуха. Но я на удивление бодр. Я заряжен, как гребаный энерджайзер. Откатываюсь в сторону. Сажусь, с беспокойством глядя на жену. А ведь для беспокойства у меня есть все причины. Она лежит безвольная, как сломанная кукла. Бедра разъехались в стороны. Еще недавно девственно сомкнутые лепестки превратились в раскрытый кровоточащий бутон.

От души выматерившись, лечу в ванную. Смачиваю полотенце, возвращаюсь, чтобы за ней поухаживать. А Динара даже этому не сопротивляется. Липкий ужас стекает вниз по позвоночнику. Что я натворил? Что я натворил? Что я натворил? С ней так нельзя было. Я же ей на всю жизнь, наверное, охоту отбил, я же… Что со мной, мать его, случилось? Как так вышло, что я потерял контроль?

И ни одной идеи ведь, как это исправить.

Убедившись, что она чистая, утыкаюсь носом в бедро. Что-то подсказывает, что сейчас ее ни в коем случае нельзя оставлять наедине с мыслями, как я решил было сделать вначале.

– Прости меня, – все же выдыхаю сипло.

– За что? – неожиданно оживает Динара, чуть приподнимаясь на