– Ну ладно, – вздохнул алхимик. – Кто мог бы вас заменить?

– Заменить?

– Тут ничего необычного. Если вы меня не послушаете, первый же попавшийся вам маг или Проклятый убьет вас до того, как вы успеете сказать: «Рудницкий был прав». И тогда мне потребуется новый помощник.

Россиянин покраснел, казалось, что он сейчас взорвется, но через мгновение его губы растянулись в улыбке.

– А вы умеете переубеждать, ваше превосходительство, – наконец сказал он. – Я прислушаюсь к вашему совету.

Алхимик поблагодарил кивком и кинул на стол горсть монет, поднял руку, подзывая экипаж. Самое время возвращаться в отель и лабораторию.

* * *

Рудницкий шепотом произнес три слога заклинания и начертил в воздухе символ, напоминающий сломанный квадрат. Лежащий на столе кусок серебра на мгновение засиял пурпурным. Алхимик беспомощно выругался и расправил сгорбленные плечи, даже маленькая частичка алхимического сплава реагировала на колдовство. Выходит так, что, если у мошенников будет хоть одна монета с добавлением алхимического серебра, они смогут отлить или отчеканить любое количество фальшивых. Не намного лучше выглядела ситуация с тестовым заклинанием: воспользоваться чарами могли двое из десяти человек.

Невеселые размышления алхимика прервали звуки курантов: отельные часы пробили полночь. Рудницкий погасил свет и вышел из лаборатории, усталые глаза пекло, словно в них попал песок, а занемевшие от неудобной позы мышцы реагировали болью. «Горячая ванна и кровать, – подумал он. – Ну и надо будет объяснить Станкевичу, почему гениальный план не сработал».

До того как он попал в свои апартаменты, освещающая коридор электрическая лампочка замигала и погасла. Рудницкий развернулся и на ощупь направился к дверям, что вели в холл. В отельном вестибюле также царил мрак.

– Охрана! – закричал алхимик. – Свет!

За стойкой регистрации зажглась керосиновая лампа, через минуту еще одна.

– Где Маевский?

– Я видел, как он спускался в подвал, – нервно ответил портье. – Наверное, он проверяет, что случилось.

Рудницкий одобрительно что-то буркнул, в подвале находились предохранители, контролирующие всю электросеть отеля.

– Что с клиентами?

– Отправил людей на каждый этаж, чтобы зажгли керосиновые лампы. Пока не поступало никаких жалоб.

Алхимик с облегчением перевел дыхание и присел в кресло. Портье сразу же поставил на его столик лампу.

– Подождем, – решил Рудницкий. – Хорошо, что все гости уже спят.

– Кофе? – предложил портье.

– Пожалуй.

Рудницкий усталым жестом помассировал виски, последние дни напоминали бешеную скачку без седла. Поток событий не позволял расслабиться, а тем более отдохнуть, нервное напряжение сказывалось все сильней. «Еще месяц или два – и мне самому потребуется врач», – кисло подумал он.

Входные двери с треском открылись, и в холл зашли несколько человек отельной охраны. Вооруженные до зубов, они окружали двух потрепанных женщин.

– Что случилось? – взволнованно спросил алхимик.

– Мы нашли их перед дверями, – доложил седоволосый мужчина. – Связанных.

– Что?!

Охранники молча показали ему толстые, в палец, веревки.

– Проведите одну поближе.

Теплый свет керосиновой лампы осветил правильные черты лица, красивые губы и стройную фигурку. Девушке не могло быть больше двадцати. В ее глазах не было беспокойства, а только растерянность.

– Где я? – спросила она. – Что происходит?

Она безупречно говорила на польском, без следов малейшего акцента, что свидетельствовало о ее отличном образовании.

– Нет никаких причин для беспокойства, – сказал Рудницкий. – Вы находитесь в отеле «Пристанище», никто вас не обидит.

– Как я тут оказалась?

– А вы не помните?

– Я сняла номер? – неуверенно спросила она.

Неожиданно ее подруга сделала шаг вперед и склонилась над креслом алхимика.

– Вы – господин Рудницкий! – воскликнула она. – Мы спасены!

– Вы меня знаете?

– Все вас знают, ваше превосходительство, – ответила она с уважением.

– Как вас зовут?

– Наталия Водзинская. Моя подруга – Мария Гроновская.

– Этого не может быть! – пробормотал Рудницкий.

– Нашу личность может подтвердить госпожа Клара Росси. – Девушка надула губки.

Алхимик поднял лампу и бесцеремонно стал ее рассматривать: молодая, красивая, как и подруга. Не вызывало сомнений, что она говорит правду, Рудницкий еще не забыл фотографии пропавших девушек. Только каким чудом они оказались живыми и здоровыми перед его отелем?

– Вы не могли бы отвезти нас на Пулавскую? – спросила Гроновская. – У нас нет с собой денег, но…

– Как пожелаете, – прервал ее Рудницкий. – Но, возможно, вы сначала воспользуетесь ванной, поедите и отдохнете?

– Определенно да! – решительно ответила Наталия Водзинская. – И огромное вам спасибо.

Как и подруга, Мария согласно кивнула.

– Прошу заняться нашими гостьями, подайте ужин и предоставьте двухместные апартаменты, – отдал он распоряжения портье.

Алхимик подождал, пока девушки окажутся подальше, и подозвал одного из охранников.

– Да, шеф?

– Объяви тихую тревогу, вызови подкрепление. Удвой везде охрану, но прежде всего следите за девушками. Ни одна из них не должна покинуть отель без моего разрешения.

– Понял.

– Я разместил дам в рубиновых апартаментах, – через минуту доложил портье. – Кухня выдала ужин, и сейчас… – Он не закончил, видя, как в отель входит Маевский.

Худой мужчина с узким интеллигентным лицом выглядел усталым. И злым. В руке он нес что-то похожее на подсвечник странной формы, обмотанный электрическими кабелями.

– Какой-то идиот перегрузил сеть, – процедил он со злостью. – Полетели все предохранители. Я вызвал электрика, но он приедет только завтра.

– Что это? – удивленно спросил Рудницкий.

– Я без понятия, – признался Маевский. – Я не в курсе этих современных изобретений. Какая-то лампа.

В дверях, что вели в подвал, появилась невыразительная фигура, пока Рудницкий успел отреагировать, охранники создали заслон, прикрывая начальника от неожиданной угрозы.

– Опустите оружие! – приказал Маевский. – Это Оконева!

Видя, что женщина зашаталась, алхимик подхватил ее под руку и провел к столику.

– Что случилось? – беспокойно спросил он. – Что вы делали в подвале?

Служанка перекрестилась с ужасом в глазах, попыталась что-то ответить, но с ее губ сорвался только жалобный стон.