class="p1">— А ты наблюдаешься у какого врача, он травматолог?

— Ни у кого я не наблюдаюсь, не зачем.

— Это почему? — удивилась Лиза.

— Не хочу, он что мне позвоночник поменяет?

— Ну знаешь, тогда все, у кого травма легли бы и сложили ручки.

Владимир попытался встать. Лиза неподалеку стояла и смотрела на него.

— Это ты меня раздела? — смущенно спросил Владимир.

— Нет, я доктора приглашала — он и раздел, и укол сделал.

Владимир встал, постоял некоторое время, потом пошел в ванную неуверенной походкой.

— Чего смотришь, я же раздетый, — покраснев, бросил он.

— Ну не голый же, что тут такого, в трусах и майке, — раздраженно ответила Лиза.

Спустя полчаса он вышел из ванной, искупался, посвежел, пришел в себя. Лиза дала ему чистую одежду, выбрав из шкафа, что ей понравилось.

— Грязную я постираю и принесу тебе завтра.

— Нет, еще чего, у нас есть прачка, собери в сумку, я с собой заберу.

Сели завтракать. Лиза сварила рисовую кашу и заварила чай.

— Я найду тебе хорошего врача и слушать тебя не стану. Понял?

Он молча ел кашу, но неохотно.

— Не любишь каши? — спросила Лиза.

— Нет, не люблю, ты ее солила?

— Вроде да, — попробовала, взяв немного каши с его тарелки, — да, не посолила, оказывается.

— Ну все, пора идти, опаздываю, — допивая чай сказал Владимир, — спасибо за заботу и помощь.

— Послушай, это твоя квартира и ты можешь приходить сюда, когда захочешь, я работаю по двое суток с одним выходным и бываю нечасто дома, потом мне тут самой страшно: по ночам таежная темнота, окна занавешены, канонада гремит, взрывы иногда совсем близко, постоянная сирена, стрельба, бомбёжки, крики по ночам, иногда кто-то бродит по подъезду, шушукаются, может это вообще бандиты. — Помолчав добавила. — Мне было бы приятно, если бы мы снова общались, какие теперь обиды — ведь война, кругом горе. Я не буду тебе мешать, обещаю, в общем, приходи, я… прошу тебя. У меня, по большому счету, — засмеялась она, — и нет никого кроме тебя.

Владимир заморгал часто — слеза навернулась, подошел к Лизе, взял ее руку, прижал к губам, держал долго, она растеряно молчала.

— Я постараюсь помочь тебе, как смогу, — ответил наконец, когда немного успокоился, — не бойся больше.

Вызвал машину и через полчаса уехал, сказав: «Спасибо, до свидания».

— Какой упрямый! Ну ничего, посмотрим еще кто кого.

Владимир вспоминал сегодняшнее утро и улыбался. Раны, как будто болели меньше, может от того, что спал на своей кровати. «Если бы не мои увечья, я бы мог быть с ней. Все время находится причина, чтобы нас разлучить — значит, не судьба нам быть вместе. Она молода и так красива, ей нужен здоровый муж», — размышлял он и не заметил, как подъехали к вокзалу, вылез неловко из автомобиля, пошел сразу к путям.

Лиза после работы пошла навестить старую знакомую своих родителей Ольгу Ивановну. Она работала медсестрой в Боткинской больнице, сейчас уже лет пять была на пенсии. Лиза искала врача. Ольга Ивановна очень обрадовалась ей, поговорили обо всем, травматолога не нашли, они все с первых дней ушли на фронт, но она посоветовала Лизе одну знахарку, травницу, тетку Христю, — очень умелую, мудрую, объяснила, как к ней проехать. Лиза пообещала навещать Ольгу Ивановну почаще и побежала домой, уже было поздно и темно на улице, хоть глаз выколи.

Прибежала домой, еще в подъезде услышала, что звонит телефон.

Открыла дверь быстро, подбежала к телефону: «Алло».

— Ты где это ходишь? — взволновано спросил Владимир, — я звоню тебе весь вечер.

— Старую знакомую навещала.

— Какую знакомую? — допытывался Владимир.

— Ну знакомую, а что случилось?

— Ничего не случилось, звоню, а тебя нет.

— Ну вот я, уже есть, мне ждать тебя сегодня?

Владимир молчал в трубку.

— Алло-о, ты где? Так ждать?

— А можно?

— Можно, я же тебе сказала, что можно.

— Здесь сегодня холодно, я не успел печь затопить.

— Не оправдывайся, я жду тебя, пойду готовить ужин, не забуду посолить, — и она положила трубку.

Владимир приехал спустя полчаса, Лиза открыла ему дверь с веселой улыбкой, у него защемило сердце от радости, пахло жареной картошкой.

— Мой руки, все готово.

Сели ужинать, к картошке была квашенная капуста — угостила Ольга Ивановна.

Поев, пошли в комнату.

— Если ты не хочешь спать, я тебе поиграю? — предложила Лиза.

Фортепиано было бабушкино, Владимир не играл на инструментах. Лиза устроилась поудобнее и заиграла вальс Шопена. Сигналы воздушной тревоги прервали музыку.

— Ты беги в бомбоубежище, а я тут подожду, — предложил Владимир.

— Нет, я тогда тоже тут буду.

— Они пошли к проему входной двери, он очень широкий — больше метра, сели прижавшись друг к другу. Через полчаса все закончилась. Слышно было, как возвращаются наши истребители — отогнали фашистов подальше.

Лиза помогла встать Владимиру, пошли в комнату.

— Ты не уходишь в бомбоубежище, когда начинаются налеты? — спросил он ее тихо и сердито.

— Ухожу, конечно, особенно сейчас, когда узнала, что ты меня не бросал, раньше не уходила.

Он смотрел на нее с ужасом: «Да, ты что такое говоришь? Ты что маленькая?».

— Я поставлю чай, будем болтать о разном, давай, — как бы, не слыша замечаний Владимира, предложила Лиза.

— Ну давай.

Я не нашла травматолога, к сожалению, но узнала про одну очень умелую целительницу, ну, знахарку, она живет на окраине, на востоке Москвы, и мы к ней поедем, как только у тебя будет первый выходной. Ты не улыбайся, она травница, она не колдунья, а лекарства, делают из трав в основном.

— Ну нет, не поеду.

— Я не спрашиваю твоего желания, я говорю, что поедем.

Лиза уступила Владимиру свою, то есть его кровать, с теплым и толстым матрасом, уютно обтекающим тело во время сна, сама постелила себе на диване возле печки. Пожелали друг другу спокойной ночи и вскоре заснули. С момента ранения Владимир спал плохо, иногда не мог заснуть по нескольку дней, это его изматывало, и без того больной и ослабленный, да еще после бессонных ночей, казалось вот-вот упадет и не встанет. Но тут к нему вернулся сон, и он уже еле просыпался по утрам, или засыпал, как только голова прикасалась к подушке, не зря говорят — все от нервов.

Владимир проснулся, оглядел комнату. Лиза сидела за столом у окна, переводила текст, искала слова в словаре и записывала в блокнот. Было тепло, в печи потрескивали дрова. Он так наблюдал за ней минут десять молча — любовался. Она держала карандаш в зубах, когда искала слова и это было так мило. Она взглянула на