— Сними кепку, — слова вырвались у меня прежде, чем я успела их остановить.

Он повернул ее козырьком назад.

Я скользнула к краю стола так, что мои ноги оказались по бокам Патча. Что-то внутри приказывало мне остановиться, но я отбросила этот голос подальше в глубину сознания.

Он оперся о стол ладонями, положив их рядом с моими бедрами. Чуть наклонив голову, он приблизил свое лицо к моему. Его запах, аромат влажной, темной земли после дождя, окутал меня.

Я дважды резко вдохнула. Нет. Это неправильно. Не так, не с Патчем. Он меня пугал. Да, в хорошем смысле. Но и в плохом тоже. В ужасном.

— Тебе не стоит здесь оставаться, — выдохнула я. — Тебе определенно не стоит здесь оставаться.

— Может, мне передвинуться сюда? — прошептал он мне в плечо. — Или сюда? — Его губы прочертили дорожку по моей шее.

Мой мозг не мог выдать ни одной трезвой мысли. Губы Патча двигались на север, по моему подбородку, нежно касаясь кожи…

— У меня ноги затекли, — брякнула я.

Впрочем, это было ложью лишь отчасти. Я чувствовала сладкое покалывание во всем теле, в том числе и в ногах.

— Я могу помочь, — Патч положил руки мне на бедра.

Внезапно зазвонил мой мобильный. Я подскочила от неожиданности и тут же вытащила его из кармана.

— Привет, солнышко, — раздался веселый мамин голос.

— Давай, я тебе перезвоню?

— Ладно. Что случилось?

Я выключила телефон.

— Тебе лучше уйти, — сказала я Патчу. — Сейчас же.

Он повернул бейсболку обратно. Его губы, которые одни только не оказались скрыты козырьком, сложились в озорную улыбку.

— Ты не накрашена.

— Забыла, наверное.

— Сладких тебе снов.

— Конечно. Обязательно.

Что он сказал?

— Та вечеринка, завтра вечером…

— Я подумаю об этом, — сказала я.

Патч засунул мне в карман листок бумаги. От его прикосновения я почувствовала жар.

— Вот адрес. Я буду ждать тебя. Приходи одна.

Через мгновение я услышала, как за ним закрылась входная дверь. Огненный румянец залил мое лицо. Слишком близко, подумала я. В пламени нет ничего страшного… если не стоять слишком близко. Нельзя этого забывать. Я прислонилась спиной к шкафу, коротко и часто дыша.

Меня разбудил телефонный звонок. Я подскочила и накрыла голову подушкой, пытаясь заглушить звук телефона. Но он все продолжал и продолжал звонить.

Включился автоответчик. Но через несколько секунд звонок раздался снова.

Я вытянула руку в поиске джинсов и вытащила телефон из кармана.

— Алло! — пробубнила я, широко зевая и все еще не открывая глаза.

На другом конце провода слышалось яростное пыхтение.

— Что с тобой случилось? Что случилось с сахарной ватой? И, в конце концов, может быть, ты скажешь, где ты находишься, чтобы я могла приехать и задушить тебя голыми руками!

Я несколько раз ударила себя ладонью по лбу.

— Я думала, что тебя похитили! — продолжала ругаться Ви. — Я думала, что тебя похитили! Я думала, что тебя вообще убили!

Я пыталась найти часы в темноте. Вместо этого я столкнула с тумбочки рамку с фотографией, и все рамки начали падать, как домино.

— Я немного задержалась, — тихо сказала я. — А когда вернулась в зал игровых автоматов, вас уже не было.

— Задержалась? Что это за оправдание такое — «задержалась»?

Я наконец-то сфокусировалась на красных цифрах на часах. Было чуть больше двух часов ночи.

— Я ездила по стоянке целый час, — не успокаивалась Ви. — Элиот прочесывал парк, показывая всем твою единственную фотографию, которая была у меня на телефоне. Я звонила тебе миллион раз. Стоп. Ты дома? Как ты туда добралась?

Я потерла глаза.

— Патч.

— Маньяк Патч?

— У меня не было особого выбора, — сухо сказала я. — Вы уехали без меня.

— У тебя какой-то раздраженный голос. Даже очень. Хотя нет. Не раздраженный, а взволнованный… беспокойный… возбужденный.

Я буквально почувствовала, как у нее округлились глаза.

— Он тебя поцеловал? Да?

Вопрос остался без ответа.

— Да! Я так и знала! Я видела, как он смотрит на тебя! Я знала, что это когда-нибудь случится. Это было видно невооруженным глазом.

Я не хотела думать об этом.

— Ну, расскажи, как это было! — Ви не могла угомониться. — Только намек? Или по-настоящему? А, может, по-французски?

— Что?

— Ну, в смысле только коснулся, или поцеловал в губы, или прямо с языком? Ладно. Забудь. Можешь не отвечать. Патч не из того рода парней, которые будут тратить свое время на прелюдии. Вы целовались с языком! Сто процентов!

Я закрыла лицо руками, пытаясь спрятаться. Наверное, Патч решил, что я не могу контролировать себя. Я просто упала в его объятья. Я растаяла, как сахар. Я была почти уверена, что перед тем как сказать ему, что ему пора идти, я издала звук, похожий то ли на вздох абсолютного счастья, то ли на стон удовольствия.

Это объясняло его нахальную усмешку.

— Можно, я тебе потом все расскажу? — спросила я, потирая переносицу.

— Ну уж нет.

— Я смертельно устала, — взмолилась я.

— Не могу поверить, что ты хочешь держать меня в неведении.

— Я надеюсь, что ты забудешь об этом.

— Зря надеешься.

Я попыталась расслабить мышцы шеи, чтобы успокоить все нарастающую боль в голове.

— Я заеду за тобой в четыре.

— Я думала, что мы не увидимся до пяти.

— Планы изменились. Я буду даже раньше, если быстро расправлюсь с семейными проблемами. У моей мамы нервный срыв. Она считает, что я плохо учусь, потому что она плохо меня воспитала. И она нашла решение — проводить больше времени вместе. Пожелай мне удачи.

Я отложила телефон и зарылась обратно в постель. Мое воображение рисовало беспринципную усмешку Патча и его сияющие глаза. Я поворочалась в кровати несколько минут, пытаясь успокоиться. Но, к сожалению, пока Патч был в моих мыслях, успокоиться было нереально.

Когда я была маленькой, Лайонел, крестник Доротеи, разбил стакан. Он выбросил все осколки, кроме одного, который предложил мне лизнуть. Я подумала, что мои чувства к Патчу похожи на прикосновение к этому осколку. Я понимала, что это глупо. Я понимала, что я порежусь. Но за все эти годы не изменилась лишь одна вещь — моя любовь к опасности.