и не столько в беде, сколько в счастье. Вопреки поговорке «друзья познаются в беде», в женской дружбе все происходит наоборот. Легко быть другом, когда у подруги несчастье. Так просто и естественно пожалеть, подставить плечо, посочувствовать, когда кому-то плохо, хуже, чем тебе, сразу находится неимоверное количество утешительных слов и советов. Но вот когда подруга вдруг становится успешнее тебя, дела ее идут в гору, лицо так и светится от счастья, вот тут-то и выявляются истинные подруги. Те, кто сможет находиться рядом в такой момент, искренне радоваться за тебя, не завидовать, разделить с тобой успешный период жизни даже тогда, когда у самих у них далеко не все так гладко.

Где проходит та тонкая грань между здоровой, так называемой белой, завистью, способствующей развитию человека, толкающей его к новым достижениям, и черной, снедающей изнутри, портящей зачастую жизнь не только завистнику, но и объекту его зависти? Что происходит, когда внутреннее убеждение «Я тоже так смогу, если постараюсь!» трансформируется в самопоедание: «Почему у других есть, а у меня нет?»? Когда «а чем я хуже?» превращается в «а чем она лучше?»? Нонна продержалась в подругах у Киры именно потому, что никогда не позволяла себе завидовать по-черному, особенно в те времена, когда у самой дела шли не ахти как хорошо. Нонна не завидовала не только Кире, вообще никому. Она могла восхищаться кем-то или могла беззлобно посплетничать, но успехи других никогда не омрачали ее жизнь. Возможно, поэтому она и преуспела в личной, и не только, жизни, легко и не напрягаясь.

Нонна была из числа тех, кто находился рядом с Кирой и в минуты радости, и в минуты неприятностей. Впрочем, до того момента, когда карьера Андрея оказалась на грани полного провала, крупных неприятностей у Киры не было. И даже пока Нонна сама еще не вышла успешно замуж, она умела радоваться за подругу и быть рядом. Такая уж у нее была натура. И Кира, по характеру человек довольно закрытый и мало кому доверяющий, ценила Нонну, как никого другого, и потому только ей одной она позволяла задавать себе вопросы о личной жизни и только ей отвечала на них.

Она немного запуталась в ситуации с Глебом, правда, не хотела в этом сознаться, уверяя себя, что все под контролем. Вопрос Нонны лишь подтвердил ее подсознательные опасения.

— Да, мы довольно тесно общаемся, но ты же знаешь почему.

— Слушай, Кира, расскажи кому другому, хорошо? Ведь у вас далеко не все так просто, ну сознайся?

— Да, — вздохнула Кира, — все совсем не просто.

— Ты влюбилась?

— Даже не знаю. Скорее нет, чем да. Но он мне интересен. Знаешь, я человека с таким нежным сердцем еще никогда не встречала. Глупо звучит, да? О мужчинах обычно так не говорят. Но… Он так… так трогателен. И так наслаждается каждым глотком жизни. Даже у молодых такого не встретишь.

— Да что ты все о его возрасте упоминаешь? Что такое пятьдесят пять? Расцвет, можно сказать!

— Ну да, расцвет… — Кира задумалась. — И все же… Есть в нем что-то трагичное. Словно он боится, что его солнце вот-вот зайдет. Я не понимаю, откуда это. Не понимаю, почему у меня такое чувство. И еще…

— Что?

— Похоже, что он влюблен в меня. Я думала, это просто флирт, своеобразная игра, знаешь, как это бывает. Люди выбирают роли и разыгрывают спектакль, отлично отдавая себе отчет в том, что они на сцене. Но тут… Похоже, он не играет.

— Тебя это тяготит?

— По крайней мере, я бы не хотела, чтобы все так далеко зашло. Я не желаю причинять ему боль.

— Тогда остановись.

— Не могу. Сейчас не могу. Он мне помогает вырулить из этой дурацкой ситуации с Андреем. Андрей ведь даже не знает, что мы готовим ему такую классную подмогу. Я пока ничего ему не говорила.

— Ты думаешь, он будет в восторге, когда узнает, каким образом ты ему помогаешь?

— А у него нет выбора. Я уверена, что все получится, поэтому ему останется лишь поблагодарить меня.

— Не знаю. — Нонна задумалась. По ее мнению, Кира мужа недооценивала. Нонна всегда восторгалась их браком, их взаимопониманием, стабильностью, особенно пока сама не вышла замуж. После обретения собственного опыта она понемногу стала замечать, что в ее семье пусть и не всегда так мирно и спокойно (Вадим иногда любил «выпустить пар», и Нонна не уступала), зато в итоге они всегда мирились, не оставляя невысказанным ничего, что могло бы накапливаться и отравлять их жизнь в дальнейшем. А между Кирой и Андреем иногда ощущалась некая недосказанность. Они умело гасили ссоры, особенно мастерски владела этим Кира, уходя от конфликтов. Но когда почва для конфликтов есть, а выхода взаимным претензиям нет, рано или поздно они все равно скажутся так или иначе. Кира на это возражала, что чаще всего повод для конфликта существует лишь на момент конфликта, и если сконцентрироваться на нем, то он выйдет за рамки одного мгновения, а если обойти, то так и останется в прошлом. Возможно, она была права, но Нонне казалось, что Андрей временами витает в мире собственных фантазий, уносящих его куда-то в неопределенном направлении, в мире, о котором Кира не подозревает только потому, что не имеет желания туда заглянуть.

Как и в какой форме до Андрея дошла информация о том, что Кира встречается с Глебом, осталось загадкой. Но факт есть факт — он узнал. И разозлился не на шутку. Кира даже не ожидала, что Андрей может так разозлиться. Гроза разразилась как раз в один из тех ласковых летних вечеров, который Кира провела с Глебом в чудесном загородном ресторанчике на природе, где подавали лопатку молодого барашка, запеченную на углях, с ледяной водочкой. Глеб предложил это место, предупредив по дороге, что хозяин ресторана человек капризный, признает только своих. И если Кире не понравится его еда, лучше этого не показывать.

— Обижаете, Глеб! — рассмеялась в ответ Кира. — Разве я похожа на того, кто способен расстроить хозяина?

— Нет, — улыбнулся Глеб, — пожалуй, даже слишком не похожа. Может, тебе было бы полезно иногда давать волю эмоциям?

Кира перестала улыбаться и помолчала, прежде чем ответить.

— Почему вы это сказали?

— Ты и сама знаешь. У тебя ведь намного больше сокровищ в сердце, чем ты показываешь людям. Не трудно?

— Что?

— Держать все время себя под контролем? В рамках?

— Вы не правы. Я не позирую. Я говорю то, что думаю.

— Хорошо, пусть будет так.

Глеб улыбался, время от времени отвлекаясь от дороги и