Девчонка выпрямилась и словно окаменела, только слезы полились по ее щекам.

— Давай, Течима, — повернулся к кусатара Кай. — Садись на лошадь позади пленницы и в путь. Привал будет через час.

— Она ж меня покусает! — с сомнением посмотрел на девчонку кусатара.

— Будь осторожен, — посоветовал Кай и поднялся в седло. — Но если что, знай, снадобье от укусов дикого зверья у меня имеется. Трогаемся. Еще немного — и передохнем.

— Еще немного? — с сомнением огладил бороду Эша. — С этой троицей нас уже десять. А ты еще грозился тремя мерзавцами, которые к тому же не люди. Ты войско собираешь, Кай?

— Чтобы покорить Запретную долину, может не хватить даже войска, — ответил Кай и вдруг подал коня вперед, прямо в черную воду.

— Э! — в ужасе повысил голос Тару. — Я плавать не умею, зеленоглазый! У моей башни мелкая речка! И если путь в Мертвую падь лежит через утопление, то я не согласен. В это озеро я согласен нырять только мертвым. Это ж известная на всю северную Салпу Черная погибель, она даже зимой не замерзает!

— Нырять не придется, — обернулся Кай. — И гибели не обещаю. В самом глубоком месте лошади едва замочат брюхо. Тебе, Эша, придется замочить порты. Но осел тоже не утонет. Седло сухим останется.

— Ну, уж нет, — пополз с осла старик. — Что мне с мокрыми портами до сухого седла? Я лучше переберусь на лошадь к Тару. Заодно и приободрю его. А ослик сам пойдет. Он хоть и упрямый, но от меня никуда. Однако что ты задумал, Кай? В этом озере даже рыбы нет! Это ж воистину Черная погибель. Или она и есть Мертвая падь?

— Это ее предвестие, старик, — ответил зеленоглазый. — И ты, Шувай, не робей. Тут действительно нет рыбы, только пиявки, но им твою шкуру не прокусить.

Так уж получилось, что всю дорогу Арма держалась возле Кая. Вот и теперь она подала лошадь сразу за конем зеленоглазого, и только смотрела по сторонам, удивляясь, зачем Кай решил отправить отряд в черные воды, ведь насколько хватало взгляда, не было в высоком береге ни расщелины, ни пещеры. Или на самом деле придется им где-то у дальнего берега оставлять лошадей и нырять в черную воду, чтобы вынырнуть где-то в потаенном месте?

Вода тем временем действительно оказалась черной, потому как не проглядывалась даже на ладонь. Вот она достигла лошадиных коленей, вот поднялась к брюху. Хорошо хоть или дно было каменным, или затянутая тиной дорога продолжалась и по дну озера, но животные ступали уверенно. Только Шувай начал скулить негромко, жалуясь на холодную воду и на собственные страхи. Арма оглянулась. Сидевшая перед кусатара Теша уже перестала плакать, но не потому, что у нее закончились слезы. Ее обуял ужас. Лицо побелело, губы стали серыми, глаза расширились и не отрывались от черного зеркала воды, словно именно оттуда должна была вынырнуть та самая погибель, которая уничтожила ее деревню.

Между тем за спиной осталась одна сотня шагов, другая, началась третья. Кай продолжал держаться стены, глубины не прибывало, даже порой опять показывались из воды колени лошади. Правда, иногда движение замедлялось, когда зеленоглазый, вновь погружая животное по брюхо в воду, огибал упавшие со стены камни. Постепенно стена начала уходить вправо, образуя еще один заливчик, уже невидимый с берега, и закручиваясь подобно улитке, пока Арма, к собственному удивлению, не обнаружила, что берег встает стеной уже и справа и слева от нее, а вместо черной воды озера под ногами лошади журчит ручей уже не черными, а светлыми струями.

— Тихо! — обернулся Кай к вытаращившим глаза спутникам. — Дальше следует не шуметь вовсе.

— Опасность? — прошептала Арма, потянувшись за самострелом.

Кай поднял голову, окинул взглядом вздымающиеся к полосе желтого неба стены и заметил чуть слышно:

— Уважение.

Скалы расступились через половину лиги. Впереди, над снежными бликами вершин блеснуло солнце. Арма невольно зажмурилась, а когда пригляделась, не сдержала вздоха. Уютная долина шириной едва ли не с ту же половину лиги открылась перед отрядом. Уже не чахлые ели, а высокие сосны подпирали каменные границы укромного места. И дорога, которая все-таки привела путников в потаенную падь, не закончилась у входа в долину, а убегала куда-то вдаль, разрезая ее вдоль. И всюду — и справа и слева — высились все те же стелы, надгробные камни, барельефы и целые склепы, что и перед Черной погибелью, разве только вокруг них зеленела трава, а над ними не было закреплено чьих-то останков.

— Мертвая падь! — восторженно прошептал Эша. — Уж не знаю, зеленоглазый, что будет с нами дальше, но я уже не жалею, что отправился с тобой в этот поход.

— И я, — с тоской прогудел Шувай, сбивая с ног щелчками огромных пальцев пиявок. — Если бы еще узнать, чем питаются эти пиявки, когда меня тут нет? Я смотрю, ни одна не присосалась к лошадиным ногам, а моя шкура для них вовсе не преграда!

— Эти пиявки заточены на тати, — заметил Эша. — Лошади же появились в Салпе вместе с людьми.

— С чего ты взял? — удивился Мекиш, придерживая коня.

— Ах да, — кивнул Эша. — Раньше они были маленькими и жили в дуплах малла, а потом спустились на землю и подросли.

— Ухаживают, — вдруг подал голос Шалигай. — Ухаживают за захоронениями. Пыль стерта, паутина. Свежий покос на траве.

— Да, ухаживают, — перевел взгляд с хиланца на Арму Кай. — Но с разговорами лучше обождать. Через полчаса мы остановимся вон у той рощи. — Кай махнул рукой вперед. — Там и поговорим.

— Почему там? — перешел на шепот Эша. — Мы могли пройти сегодня еще лиг двадцать! Мне кажется, эта узкая долина весьма длинна!

— Мы пройдем эти двадцать лиг, — сказал Кай. — Но поговорить нам нужно теперь.

Отряд добрался до рощицы еще до полудня, но все последние минуты пути Арма ловила на себе встревоженный взгляд мугайки. Правда, разобрать ее мыслей не могла, исключая отчаяние, боль, страх и ненависть к ней, синеглазой колдунье, которая, как оказалось, может копаться в чужой голове. «Если бы так, — думала Арма. — До Эша, а с его благоволения и до Тару, не достучишься, у всех тати, в том числе и вновь прибывших, в голове творится неизвестно что, а Кай для нее недоступен с тех самых пор, как она встретилась с ним впервые, еще девчонкой». Оставался только Шалигай, который перебивал наполняющим его ужасом собственные обереги и во всякую минуту опасности или неясности начинал уговаривать себя быть храбрым и смелым, или же начинал гнусавить отвратительную песню, да все та же перепуганная мугайка. И что с ее дара? А там, в Запретной долине, как сказал тот же Эша, этот ее дар вовсе исчезнет или будет не нужен.

За рощицей кладбище, которое хранило под своими камнями очень далеких предков обитателей Салпы, потому как надписей на обелисках Арма не могла рассмотреть с дороги, да и вырубленные на склепах рельефы были оплывшими и едва угадываемыми, заканчивалось. Ручей, который вместе с дорогой резал долину вдоль, обратился омутком. Возле него нашлась и поляна с зеленой травой, и даже словно специально приготовленные дрова, так что костер не заставил себя ждать. За готовку было принялась Арма, но Кай подмигнул Шуваю, и когда гигант снял с лошади заверещавшую Тешу, обратился к синеглазой спутнице с просьбой: