– Мы приехали, – педантично поправил меня Царев, который в своих щегольских кроссовках, голубых джинсах и белой куртке смотрелся на нашей даче так же чужеродно, как павлин на птицефабрике. Красивый и бесполезный.

– Иду-иду, – закричала бабушка из домика, вышла, обтирая руки об фартук, и замерла.

– Тю, Кристиночка, а чего ж не предупредила, что с кавалером приедешь. Я б хоть блинов нажарила.

– Баб, это не кавалер, это просто мой друг, – торопливо возразила я, пока Царев не открыл рот и не наговорил бабушке всякой ерунды, – вот подвез меня, чтобы быстрее было.

– Кирилл, – представился он и широко, заразительно улыбнулся. Бабушка просияла в ответ и с явным одобрением оглядела его статную фигуру.

– А я Лидия Михайловна, но ты называй меня бабой Лидой. Вы голодные?

– Нет, баб, – ответила я сразу за нас двоих и предупреждающе зыркнула на Кирилла. – Давай мы лучше сразу сделаем все, что надо. Чтобы до темноты успеть.

– Так, а что еще надо? – задумалась бабушка, постукивая по дорожке носком калоши. – В погребе я уже навела порядок, в сарайке тоже, малину подрезала, розы укрыла…

Я едва не простонала в голос. Вот знала же, что так и будет! Наша бабушка была боевой единицей сама в себе, работа у нее в руках просто горела, но тем не менее она всегда звала нас на дачу помогать и очень обижалась, если мы не приезжали. А вот так приедешь, и окажется, что по факту и помочь-то уже нечем – бабуля все переделала. На твою долю остались только несложные поручения и обед.

– О, компостную яму еще не закопала! – вспомнила наконец бабушка. – Кавалер, лопату в руках держать умеешь?

–Сейчас и проверим, – безмятежно отозвался Кирилл, – показывайте, где копать.

А дальше я в полном офигении наблюдала, как этот мажор стянул с себя белую спортивную куртку с лэйблами и бросил её прямо на нашу грязную деревянную скамейку. Оставшись в одной футболке, Царев перехватил поудобнее потертый черенок лопаты и, насвистывая какой-то мотив, зашагал за бабушкой к дальнему углу огорода, где и притаилась компостная яма. А потом он реально стал копать! С таким невозмутимым видом, будто каждый день это делает!

Мне же бабушка выдала секатор и отправила на клумбу с многолетниками, чтобы я убрала засохшие стебли. Я привычно щелкала металлическими лезвиями, а сама косилась на спину Кирилла, на которой красиво прорисовывались мышцы, напрягавшиеся при каждом движении. Вдруг он, точно почувствовав мой взгляд, обернулся, наградил меня ленивой чувственной улыбкой и подмигнул. Я смущенно опустила глаза. Вот как он умудряется везде – даже на нашей даче! с лопатой! – чувствовать себя так легко и непринужденно? Где раздают такую самооценку? Я тоже хочу!

Когда яма была закопана, а клумба приведена в порядок, бабушка отправила Кирилла перекопать еще несколько грядок на зиму, а меня забрала в домик – убираться и мыть полы. В общем, вошла во вкус, распоряжаясь нами. Через час я с языком на плече выползла на улицу, чувствуя, как ноет спина. Швабры не было, и мыла я все руками в той самой позе зодиакального созвездия. Кирилл курил за забором, раскрасневшийся и тяжело дышащий, сзади футболка была вся мокрая. Видно было, что ему тоже пришлось потрудиться, чтобы выполнить бабушкины задания. И я снова задалась вопросом: зачем? Ему что, правда нечего больше делать в выходной, кроме как копать грядки на даче у скромной первокурсницы?

– Молодцы, молодежь, ударно поработали! А теперь идите погуляйте, – объявила нам бабушка начальственным тоном. – Я как раз картоплю сварю, поедим, да можно будет уже и в город потихоньку выдвигаться.

– Баб, ну где тут гулять? – возразила я, недовольно морщась.

– Как где? – поразилась она до глубины души. – В лес сходите. Или вон озеро своему кавалеру покажи.

– Что он там не видел, – буркнула я себе под нос. Можно подумать, я удивлю человека, который два года жил в Англии, нашим зачуханным озером. Если уж на то пошло, это скорее лужа, чем озеро.

–Очень интересно, – с неожиданным энтузиазмом поддержал бабушку Кирилл. – Я бы посмотрел. Покажешь, Крис?

Бабушка смотрела на меня с плохо скрываемым торжеством, и я сдалась. Хочется этому красавчику среднерусской экзотики – пожалуйста!

– Пойдем, – раздраженно бросила я.

– Сейчас, телефон только возьму, – лениво отозвался Царев, докурил сигарету и затушил бычок об подошву своих модных кроссовок.

Я шла немного впереди, чувствуя спиной взгляд Кирилла. Это было настолько ощутимо, что между лопатками жгло.

– Что такое? – не выдержала я и обернулась.

– Ничего, – качнул он головой.

– Ну и не надо на меня тогда так смотреть, – вызверилась я, сама не понимая, откуда взялось это раздражение, и зашагала еще быстрее.

–Эй, ты чего такая злая? – Царев догнал меня и вопросительно заглянул в лицо. – Что-то не так?

Конечно, не так! Мне неловко видеть тебя на нашей даче, каждую минуту испытывая жгучий стыд от всей этой убогости вокруг, неловко, что ты видишь меня в старой кофте и спортивных штанах, неловко, что бабушка разговаривает с тобой так, будто ты мой парень. Меня бесит, как легко ты вписался в эту реальность, бесит, что не стал выглядеть хуже с лопатой в руках и даже грязь на щеке и потная футболка нисколько тебя не портят, напротив, делают еще лучше. Реальнее, человечнее.

Меня бесит, что ты мне так сильно нравишься, а еще больше бесит, что я не понимаю тебя и твоих мотивов. Но всего этого я тебе, конечно же, ни за что не скажу!

– Всё так, – буркнула я.

– Ну не хочешь – не пойдем к этому озеру, – покладисто предложил Царев.

– Да мы почти пришли, тут немного осталось, – я дернула плечом.

Сразу за скошенным полем начиналась небольшая рощица, пройдя через которую мы как раз вышли к месту назначения. Озеро как озеро. Камыш, две утки, почему-то еще не улетевшие на зиму, и мутная вода с яркими пятнами опавших листьев. Ничего особенного.

– Вот озеро, – я указала на него широким жестом, – любуйся.

– Любуюсь, – послушно кивнул Царев, но посмотрел почему-то на меня. Так посмотрел, что откуда-то изнутри поднялась волна жара – то ли от стыда, то ли еще от какого-то неясного чувства.

Я облизала пересохшие губы и отвернулась в другую сторону. А потом вдруг поежилась от внезапного порыва ветра. Солнце, превратившее сегодняшний день почти что в лето, как-то незаметно скрылось, и погода тут же начала портиться.

– Пойдем обратно, холодно, – коротко сказала я, посмотрев на небо. Там уже наливалась темнотой туча, не обещавшая ничего хорошего.

– Зря ты куртку не взяла, – заметил Царев, – на дворе не май месяц.

Это выражение, да еще сказанное с какой-то стариковской интонацией, так не шло ему, так не сочеталось с его пафосным образом, что я от неожиданности фыркнула.

– Что? – немного смутился он. – У меня папа так всегда говорит.