ты не важен. Так что следи за своим тоном, старина.

Священник отступил на шаг, и как бы сильно я не хотела, чтобы Райвин сражался за меня, я собиралась позволить ему это.

— Иштван, найди короля. Приведи его сюда, — приказала Лагина.

— Ваше высочество, я не думаю, что вам следует оставаться с ними наедине… — Как пожелаете. — начал Иштван, но Лагина свирепо посмотрела на него, и он склонил голову. — Как пожелаете.

— Все остальные, вон! — рявкнула Лагина.

Несколько советников, державшихся на расстоянии, поспешили за священником. Как только дверь закрылась, Лагина жестом указала на стулья в гостиной. — Ты захочешь позировать для этого.

— Просто расскажи мне, что случилось, — подбодрила я, усаживаясь в одно из кресел. Райвин и Лэра заняли места по обе стороны от меня, и я заметила, что Вант двигается позади меня. Он был единственным, кто не сел. Я проигнорировала тот факт, что они, казалось, обращались со мной так, словно я нуждалась в защите от собственной сестры.

Лагина села напротив меня, затем посмотрела на обоих членов королевской семьи Конос. Она заерзала, как всегда, когда нервничала.

— Я могу тебе все объяснить, но я доверяю им. На данный момент, что ты хотела мне сказать? — Я наклонилась вперед.

— София впала в неистовство от жажды крови и убила нашу мать, — сказала Лагина.

Мои губы приоткрылись, а глаза расширились от удивления. Из всего, что она могла сказать, это было последнее, чего я ожидала.

Хотела бы я сказать, что почувствовала жалость или сожаление в связи с потерей Офелии, но этого не было. — Где София? — спросила я.

— Она в безопасности, но я не думаю, что остальные из нас в безопасности. — Она протянула мне книгу в кожаном переплете. — Что ты знаешь об этом?

Я нахмурилась. — Я никогда не видела этого раньше.

— Это было в комнате отца. Не думаю, что кто-нибудь знал об этом.

Я не была уверена, что дневник может быть важнее, чем препятствующее вторжение и недостаток солнечного света, но я открыла дневник и посмотрела на первую страницу. Я узнала почерк моего отца. Листая, я поняла, что он заполнил каждую страницу. Не просто красивыми, ровными строчками, он заполнил каждый дюйм. Некоторые надписи были наклонены вбок или вверх ногами. Быстро распознать рисунок было невозможно. — Что это?

Лагина посмотрела на моих спутников. — Мы можем поговорить при них?

— Она все равно нам скажет, — сказала Лэра.

— Они действительно здесь, чтобы помочь, — заверила я свою сестру.

— Я пыталась прочитать все это, но за этим трудно уследить. Бред, который казался безумным. Когда я спросила Иштвана, он сказал, что, по его мнению, это могли быть записи снов или галлюцинаций. Возможно, отец так и не оправился от своей болезни после того, как был обращен.

— Но вы не думаете, что это так, иначе вы бы не показывали мне это. — Я вгляделась в страницы. Их было трудно прочесть в тусклом свете кабинета. Мне нужно было сесть поближе к одной из горящих ламп.

— У него был целый отрывок о том, как он хотел сделать детей сильнее. — Ее верхняя губа скривилась, и я увидела отвращение, которое она пыталась скрыть. — Целые пассажи о том, как он спит с разными женщинами в надежде, что найдет кого-то, кто сможет усилить его линию поведения.

Тошнота накатила на меня, и я была уверена, что у меня было такое же выражение лица, как у моей сестры.

— Он писал о мертвых детях с матерями-вампиршами и даже о романе с драконом-оборотнем до того, как встретил мою мать, — продолжила она. — Он сказал, что люди теряют терпение и ему нужны жена и наследники.

— А что, если Иштван прав? Что, если все это было какой-то отвратительной фантазией? — Спросила я.

— Кто твоя мать, Ара? — Тихо спросила Лагина.

Я замерла. До недавнего времени я могла бы честно сказать ей, что не знаю. Наличие богини в качестве матери не принесло бы мне благосклонности в человеческом городе, и у меня больше не было ни одного из даров, которые исходили от нее. — Ты же знаешь, он мне никогда не говорил.

— Я думаю, ты знаешь, — сказала она.

— А это имеет значение? — Спросила я.

— Только потому, что мне нужно знать, точен ли этот дневник, — ответила она.

— Почему? — Вмешался Райвин. — Что ты там нашла?

— Не останавливай ее, брат. Я наслаждаюсь сплетнями, — сказала Лэра.

Я бросила взгляд на принцессу, но она просто улыбнулась мне.

— Если это не важнее армии фейри, направляющейся в нашу сторону, я думаю, это может подождать, пока мы не узнаем, выживет ли кто-нибудь из нас в ближайшие несколько дней, — предложил Вант.

— В этом-то и проблема, — сказала Лагина со вздохом. — Это не может ждать. Здесь говорится, что он получил предупреждение об одном из своих старших детей. Дочь-получеловек, которая будет сражаться во тьме и либо спасет мир, либо погубит всех нас.

— Разглагольствования старика, — сказал Райвин.

— Я подумала то же самое, но потом солнце исчезло, — сказала Лагина.

— Это может быть что угодно, — прокомментировала я. — Это так неопределенно.

— Рядом с ним была метка Оракула. Я думаю, он видел ее и получил от нее пророчество. Лагина повернулась ко мне. — Просто скажи мне, что ты человек, и я пойму, что это неправда. Это не может быть София, она самая младшая, и это не могу быть я, потому что я человек. Ара, кем была твоя мать?

13

Ара

— Даже если бы это было правдой, это настолько расплывчато, что может означать что угодно. Как только я произнесла эти слова, мой желудок скрутило. Сколько раз я собиралась услышать одно и то же? Я не могла быть настолько важной в схеме вещей. Это казалось невозможным. Все, что я сделала, потерпело неудачу.

Если только мне не суждено было все это разрушить.

— Aра? Просто скажи мне, — повторила Лагина.

Я взглянула на своих друзей; на лицах у всех