– Иди уже, Тайлер, – вцепившись в руль, бурчит Тиффани, глядя на дорогу.

Да, разозлил я ее основательно. Неужели мне вчера совсем сорвало крышу?

Как бы там ни было, сейчас из-за похмелья нет сил выяснять отношения. Хочу лишь забраться в кровать, накрыть голову одеялом и проспать весь день.

Молча выбираюсь из машины, и автомобиль вихрем уносится прочь. Прижимая к себе одежду Иден, смотрю на собственный дом и вздыхаю. Я терпеть не могу огорчать маму. Тем не менее я привык к тому, что мама все время меня ругает, и стараюсь не обращать на это внимания. Ничего, повозмущается минут пять – и перестанет.

Заставляю себя подойти к двери. Зажмуриваюсь и, глубоко вдохнув, берусь за ручку. В тишине на цыпочках пробираюсь в коридор и бесшумно закрываю за собой дверь. Поворачиваюсь к лестнице – вот он, путь к спасению! И тут к своему ужасу слышу:

– Тайлер!

Покорившись судьбе, замираю на месте. Из кухни, держась за сердце, выбегает мама.

– Наконец-то! – с облегчением шепчет она.

Мама явно сходила с ума от беспокойства. Что же ее так напугало? Ведь я не в первый раз не ночую дома.

Всплеснув руками, она восклицает:

– Где ты шлялся?!

Потупившись, пожимаю плечами.

– Да так…

Что толку объяснять? Мама и так все понимает.

– Скажи мне, где!

– Какая разница?

Ее голубые глаза полны гнева и тревоги. Мне тяжело смотреть, как она переживает. Пытаюсь убедить маму, что со мной все в порядке, но ее не обманешь. Я бы очень хотел исправиться – ради мамы, чтобы не причинять ей боль.

– Ты что, опять всю ночь пьянствовал?

– Нет, – возражаю я, пытаясь пригладить взлохмаченные вихры. – Я был у Тиффани. Спал.

– А до этого?

В надежде, что она меня пожалеет, жалуюсь:

– Мам, я устал.

Уловка не срабатывает.

– Опять курил марихуану, да? – тихо спрашивает мама. Ее гнев и тревога сменяются душевным опустошением. В последнее время я постоянно ее разочаровываю.

– Что ты, нет! – вру я, инстинктивно отступая на шаг.

– Да от тебя несет коноплей!

Ну конечно! Какой же я идиот! Не принял душ, да еще и оделся во вчерашнее. Разумеется, я весь провонял куревом.

– Ну ладно. Я был на вечеринке. Некоторые гости курили травку. Я – нет!

Не знаю, что еще сказать, поэтому, прошмыгнув мимо мамы на лестницу, спасаюсь бегством.

– Это неправда! – кричит мама мне вслед. Ее голос дрожит. – Господи, Тайлер! Ну зачем? Что мне делать?

Поворачиваюсь к ней. Мама стоит, закрыв лицо ладонями. Хочется обнять ее и попросить прощения. Объяснить, что наркотики и алкоголь помогают мне не сойти с ума. Я люблю ее и жалею, что так получилось. Но тут вмешивается Дейв. Он выходит из кухни – наверняка подслушивал наш разговор – и надменно интересуется:

– Явился наконец?

Злобно сощуриваюсь. Дейв не понравился мне с первого взгляда, и не только потому, что сразу начал строить из себя папашу. Он – настоящая сволочь. Не удосужился узнать меня получше. Ему известна моя история, и все же он постоянно делает замечания таким высокомерным тоном, что так и подмывает дать ему по морде.

Растягиваю губы в ухмылке.

– Ага, вот и я.

– Ты думаешь, это нормально – болтаться где-то целую ночь? – Дейв подходит к маме и в знак поддержки слегка сжимает ее плечо. – Ты вообще должен был сидеть дома. Ты под домашним арестом.

В ответ корчу ехидную гримасу. Его потуги изобразить строгого родителя просто смешны. Может, он мне и отчим, но это не дает ему права командовать мной, как собственным ребенком.

– Дейв, сделай одолжение: отвали. – Закатываю глаза и бегом поднимаюсь к себе.

– Тайлер! – зовет мама. – Вернись!

Никак не реагирую и только бормочу себе под нос, что Дейв – скотина. В последний момент вспоминаю, что у меня в руках одежда Иден. Одновременно с этим осознаю, что мама ни разу не упомянула о кокаине. Значит, Иден меня не заложила. По крайней мере, пока.

Помедлив, без стука толкаю дверь и вхожу в ее комнату. Надо отдать одежду. А еще – поговорить.

К счастью, Иден не спит. Она натягивает толстовку.

– Ты в курсе, что существует такое понятие, как личное пространство?

Закрываю дверь и оцениваю обстановку. Очевидно, Иден все еще на меня дуется. Мне становится неловко.

– Вот твое барахло, – мямлю я и кладу ее вещи на край кровати. Покопавшись в карманах, достаю мобильный. – И телефон.

Избегаю ее взгляда и сам себя уговариваю: это из-за усталости, а не из-за того, что мне стыдно.

– Спасибо, – коротко кивает она и продолжает меня изучать. По ее лицу ничего не поймешь, но, вероятнее всего, Иден осуждает меня за все: за каждый жест, за каждую фразу. Хочу уже выйти из комнаты, и тут вспоминаю, что надо бы поговорить.

– Послушай, по поводу вчерашнего вечера…

– Я уже прекрасно поняла, что ты сволочь и жалкий наркоман, – прерывает Иден.

Ее слова, пусть и произнесенные завораживающим, низким голосом, причиняют мне боль.

Зато теперь она видит, что представляет собой Тайлер Брюс. Да, сволочь. Да, наркоман. Но… подождите-ка! Жалкий? Это уже не Тайлер Брюс, это я настоящий. Внезапно чувствую себя совсем беспомощным. Иден словно видит меня насквозь.

– Просто… не рассказывай никому. – Господи, даже мой голос звучит слабо и беспомощно.

Иден, чуть смягчившись, складывает руки на груди.

– Боишься, что я донесу на тебя копам? – с легким удивлением уточняет она.

– Нет, я имею в виду наших родителей. Не говори им, ладно? – упрашиваю я, ощущая себя ничтожеством. Подумать только: умоляю малознакомую девушку не разрушать окончательно мою и без того поломанную жизнь. – Просто забудь обо всем.

– Не могу поверить, что ты умудрился так вляпаться, – тихо произносит Иден. Взглянув на телефон, она небрежно швыряет его на кровать и смотрит на меня в упор. Жаль, я не помню, какого цвета у нее глаза, а отсюда не видно. – Зачем тебе это? Хочешь казаться крутым?

Я многое делаю, чтобы казаться крутым и чтобы все считали меня хозяином положения. Однако наркотики я принимаю не для этого. Если бы только Иден знала: марихуана и кокаин – средство отвлечься от собственных несчастий, забыть об издевательствах отца.

– Не в том дело.

– А в чем? – недоумевает Иден.

Да ей-то что?

– Сам не знаю. – Ну нет, правды она от меня не услышит. Я вообще никому не собираюсь ее открывать, а если бы и решил с кем-то поделиться, то точно не с Иден. Мы ведь едва знакомы! – Вообще-то я сюда не за нотациями пришел. Просто занес твои шмотки и попросил держать язык за зубами.