своей свите усладить взоры присутствующих танцами, принятыми на их родине, парень шепнул что-то на ухо сидящей рядом сестре, поднялся и уверенно, словно только этого и ждал, направился… прямиком ко мне. С лёгким поклоном подал руку, пока одна из помощниц отошла к музыкантам, пояснить, что именно им следует сыграть. На предложенную длань я уставилась с ещё большим ужасом, чем на руку Эветьена накануне.

– Прошу прощения, но я… я не умею… то есть я не знаю, что принято на вашей родине… – попыталась я увильнуть от высокой чести.

– Не тревожьтесь, фрайнэ, наши придворные танцы не сложнее, чем ваши, – заверил молодой человек.

И что ж все так рвутся побыть моими учителями? То Эветьен заявляет, что в здешних танцах нет ничего мудрёного, и тащит на танцпол, то теперь этот… как его зовут-то? Из всех имён иноземных гостей в памяти отложилось лишь имя посла, остальные влетели в одно ухо и благополучно вылетели из другого.

В поисках хоть какой-то поддержки я оглянулась на Эветьена, сидящего по другую сторону стола, но Шевери-старший меня проигнорировал, а Стефанио едва заметно качнул головой, мол, иди, коли пригласили. Рыцарей на приём почему-то не допустили, да и вряд ли Тисону пришло бы в голову возражать против невинного танца с представителем союзного государства, посему я стиснула зубы и руку приняла. Меня вывели на свободную часть комнаты, помощницы замерли рядом.

– Это и впрямь несложно, фрайнэ Асфоделия, – тихо произнёс мой нечаянный партнёр.

– Даже не сомневаюсь, – откликнулась я сухо.

Разумеется, всё просто. Для тех, кто привык, кто родился и вырос в этих реалиях, получил соответствующее воспитание, для кого мир этот со всеми его чудесами, странностями и национальными издержками нормален, хорошо знаком.

– Вы напряжены, словно натянутая тетива лука, – вокруг моей талии обвилась рука, а парень сам встал сбоку, проникновенно глядя мне в глаза. – Расслабьтесь…

– И попробуйте получить удовольствие? – не удержалась я.

– Да, – полные губы изогнулись в усмешке. – Не надо думать ни о чём серьёзном, я всё сделаю сам.

Мне кажется, или в последней фразе прозвучал неприличный намёк? Или мой испорченный разум современной барышни видит двусмысленности там, где их и в помине нет?

Заиграла новая мелодия, бодрая, быстрая, и парень закружил меня на месте. Сначала по часовой стрелке, затем против, потом развернул… а потом я сбилась. Молодой человек ловко, привычно вертел и крутил меня, будто профессиональный танцор партнёршу, не командовал, как Эветьен, но действительно делал всё сам. Поворачивал то туда, то сюда, мягко отталкивал на вытянутой руке и сразу притягивал обратно, ловил в объятия, кружил вновь и вновь, скользя рукой по талии и спине. Краем глаза я отмечала, что рисунок танца девушек был сложнее, с другими фигурами, хлопками и прыжками, однако, похоже, сын посла решил упростить кое-какие моменты. К финальным аккордам я несколько запыхалась, и комната начала подпрыгивать в такт, словно желая непременно поучаствовать в человеческих развлечениях. Партнёр отвесил мне поклон, взял за руку и вдруг снова привлёк к себе, близко настолько, что я ощутила его дыхание на своих губах.

– Если пожелаете, приходите после полуночи в покои моей матери, – в тёмных глазах плясали смешки. – Вовсе не ради того, о чём вы, сколь вижу, подумали… там будут музыканты, танцы и другие молодые фрайнэ, включая мою сестру. Продолжим вечер в обстановке менее официальной… и в более лёгких одеждах, – молодой человек отстранился, окинул выразительным взглядом моё зелёное платье, соответствующее здешним модным веяньям, и проводил меня к столу.

Затем отошёл к Брендетте и пригласил её. Девушка выразила должный восторг и с готовностью подала руку. Император тоже присоединился к танцам, взяв в партнёрши Девику. Едва Стефанио и госпожа посол повернулись спиной к сидящим за столом, как Эветьен подскочил, как ужаленный, и приблизился ко мне.

А популярность моя растёт, однако! Не по дням, а по часам!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Молодой Риа вам что-то сказал? – спросил Эветьен, склонившись к моему уху.

Я отрицательно покачала головой. Сообщать, что меня позвали на частную вечеринку, расхотелось враз.

– Вы уверены, фрайнэ Асфоделия? – в голосе проклюнулись требовательные нотки.

– Уверена, – ответила я резче, чем следовало. – Или меня теперь ещё и в шпионаже в пользу союзного королевства подозревают?

– Нет, что вы, – не слишком убедительно возразил Эветьен.

– Уверены, фрайн Шевери?

– Более чем, – он выпрямился и отошёл.

Глава 7

Вольно перефразируя классика, идти иль не идти на оргию – вот в чём вопрос.

На самом деле вряд ли в покоях посла ожидалась оргия в прямом смысле этого слова, тем более в присутствии юной девушки, коей являлась дочь Девики. Да и, в конце концов, официально принятое многомужество не подразумевало по умолчанию дикого разврата и пониженной социальной ответственности. Как на мой вкус, несколько мужей вместо одного – это в несколько раз больше головной боли и убитых нервных клеток, а не аморальное поведение и безудержный секс.

Я отдавала себе отчёт, что дома, в привычном окружении, в родном теле, я от подобного предложения открестилась бы немедля, сославшись на кучу неотложных дел, требующих моего участия. Тусовщицей я не была и в молодые годы, страсти к походам по клубам, барам и дискотекам не испытывала, в большой компании друзей-приятелей не нуждалась. Приключения не любила и уж тем более не бегала по злачным местам в надежде найти там мужика. Вереницы человеческих лиц, замкнутых в своих проблемах, мельтешащих перед глазами, хватало на работе и в общественном транспорте, и тихий спокойный вечер в стенах квартиры меня вполне устраивал.

Скучно?

Возможно. Однако меня такой расклад тяготил меньше, чем предполагалось в моём возрасте.

Но здесь и сейчас категорически необходима информация.

В библиотеку или любое иное хранилище книг и летописей меня едва ли пустят, а интернет в этом мире если и появится, то не скоро.

Спросить не у кого.

Кили известно не так много, а что известно, то выдавалось, как я заметила, дозировано. Горничная охотно рассказывала о столице, поскольку фрайнэ с далёких островов не полагалось знать подробностей о сердце великой Империи, однако вопросы о вещах, по мнению Кили, элементарных, порождали подозрения. Не говоря уже, что горничная и так проводила при мне много времени и видела воочию всю гору бесчисленных мелочей, не укладывавшихся в образ добродетельной благовоспитанной дамы из знатной семьи. И