Она танцевала, сливаясь с толпой в едином ритме, и наслаждалась потоком энергии множества людей, слитой воедино, настроением, чувственностью — особенной, которой заряжает толпа. Тело двигалось, разум отдыхал, и сквозь полуприкрытые веки она томно смотрела на блеск зеркал и сияние огней, пока в грудь вдруг не ударило. Она увидела его!

Самого сексуального мужчину. Ничего общего с интеллигентным, немного уставшим, ленивым Мариком. Лет двадцати пяти, поджарый, с накачанными, в татуировках, руками, азиат с волосами чуть ниже плеч. Джинсы держались на бедрах, открывая восторженным взглядам мускулистый загорелый живот, кожа казалась очень гладкой и нежной, монгольские ноздри раздувались, полные губы приоткрыты жарко…

И с Алисой что-то случилось. Она потеряла волю, контроль и человеческий облик — ринулась к нему, пожалев, что напялила длинное платье, а через минуту у них уже завязался разговор.

— У вас отличный клуб… — сказал он, глядя на нее так, словно она игрушка, которую он заприметил в секс-шопе.

— Пойдем, выдам тебе карту. — Алиса взяла его за руку и повела в офис — там был чудесный диван.

— А вы всем их даете? — поинтересовался он.

— Только полуголым мужчинам, — усмехнулась Алиса.

Секс был жарким и бесконечным. Наверное, давно уже утро, и все разошлись, и ее кто-то ищет, и, возможно, стучали в дверь, звонили по телефону, но как же ей было плевать на все эти мелочи, потому что у нее, наконец, случился секс века! Необузданный, с нахальным молодчиком, который не всегда правильно ставит ударения, с глуповатым — это по глазам видно, но таким привлекательным сексуальным объектом, что впору сойти с ума, и даже влюбиться в этого придурка, и особенно глупо хохотать ни над чем — от переизбытка чувств…

Они вышли с черного хода в восемь утра. Алиса записала его телефон — звали его Нияз, села в машину, отъехала на пару метров и остановилась.

Она должна это сделать. Прямо сейчас. Пока не поздно.

— Алле! Фая? Ты спишь? Слушай, я за тобой заеду, Марьяне позвони!

Вот оно! Алиса тронулась, открыла окно — вдохнуть уже теплый и противный, как нагревшаяся кола, воздух, и вспомнила, как это хорошо — быть свободной. Говорят, женщины страдают от одиночества — но это все чушь! Страдают лишь те, у кого нет денег на грузчиков, электриков, сантехников и водителей. А у нее все это будет — и столько, что на всю жизнь хватит. Все, все хотят, чтобы о них заботились, а она не хочет!

Марик милый, но она же не собирается всю жизнь встречаться с одним человеком?

У нее теперь клуб, в клубе — молодые люди, и все они будут ее желать — хоть каждый вечер меняй их, и у нее впереди столько романов, столько захватывающих переживаний, что ну ее, к черту, всю эту гармонию и уверенность! Единственное, в чем она точно уверена — она не хочет заржаветь в гараже у какого-нибудь мужчинки, который уже через год перестанет регулярно брить подмышки и будет засыпать еще до того, как она ляжет в кровать!

Марьяна уже ждала у Фаи. Две кукушки. Стоят у подъезда — макияж смыли, джинсики натянули, вид смурной, под глазами синяки, но глаза-то горят! Красавицы…

Едва они сели в машину, Алиса заявила:

— Я трахнула суперманекенщика!

Девицы завизжали.

Марьяна первой опомнилась и поинтересовалась — впрочем, без большого интереса:

— А че Марик?

— А Марик спать уехал! — фыркнула Алиса. — И, судя по всему, он уволен.

— Ух ты! — подала голос Фая. — А ты говорила, что он мужчина твоей мечты.

— Я поменяла мечты, — сообщила Алиса. — И теперь моя мечта — знойный секс-символ по имени Нияз, у которого эрекция двадцать четыре часа в сутки!

— Ого! — Марьяна перегнулась на переднее сиденье. — И как?

— Диван мокрый! Придется выбрасывать!

Фая рассказала, что ее клеил какой-то вполне респектабельный мужчина лет тридцати пяти — он был всем хорош, если бы они не затронули тему Нью-Йорка. Респектабельного мужчину заклинило — он перечислил все места, где можно встретить супермоделей, поведал о встречах с Наоми Кэмпбелл и Кейт Мосс — не интимных, хоть он и наводил тень на плетень, и совершенно замучил Фаю восторгами по поводу каталога «Виктория Сикрет».

— Я ему говорю: «Эй, парень! Тебе осталось только в штаны кончить!»

— Так и сказала? — расхохоталась Алиса.

— Да! А он предложил мне пойти в туалет и понюхать кокоса! Типа, дорогуша, я угощу тебя наркотиками, а ты мне за это по-быстрому сделаешь минет!

— Слушай, ты бы мне сказала — я ведь могу превратить его в жабу! Или в червяка! — веселилась Алиса.

— Да ты уже оттопыривалась со своим Ниязом, так что пришлось мне самой дерьмо разгребать! Вот этими вот руками!

И она сунула ладони Марьяне под нос, за что та ее грубо толкнула, закричав «Фу-у!».

По дороге они купили шампанского, а уже на выезде из города Марьяна заставила их остановиться в Макдоналдсе — и ведь запивала гамбургер «Асти Мандори»! Правда, Алиса с Фаей глядя на нее тоже проголодались — пришлось возвращаться и в первом попавшемся итальянском ресторане заказывать макароны на дом.

Макароны были съедены прямо в машине — правда, припаркованной перед домом, а потом они еще и танцевали в бикини у пруда.

— Надо сделать бассейн, — решила Алиса, лежа в пруду у самого берега и с отвращением отпихивая ногами тину.

— Привяжите меня веревочкой, чтобы я не утонула, потому что я засну прямо здесь, до дома не дойду… — застонала Фая.

Кое-как они добрались домой, Алиса рассовала девиц по кроватям, но сама, хоть и валилась минуту назад от усталости, заварила зеленого чаю и устроилась на втором этаже на террасе.

Первый раз в жизни она чувствовала, что все сделала правильно.

Она не боялась, не шла на компромиссы с собой, не делала того, что представлялось нормальным разумному большинству. Это ее жизнь. Она сама решает, что для нее хорошо.

Странные намеки Лили, ее поджатые губы, многозначительные вздохи — все это глупо, потому что это Лиле хотелось, чтобы она углубленно занималась магией, а не ей, Алисе.

Многие бы, наверное, покрутили пальцем у виска, узнав, что Алиса променяла взрослого солидного мужчину, который подарил ей кольцо с бриллиантом, на симпатичного мальчишку, но все же знают — она никогда не поощряла ничего взрослого и солидного — ей всегда хотелось быть немного безумной и своевольной, и она — тот самый человек, которого по рукам и ногам связывают эти жуткие обязательства — «в горе и в радости», «жили долго и счастливо»…

Она будет богатой, вечно молодой и очень счастливой — так, как умеет.

И никто не посмеет встать у нее на пути.

— Ты пмаешь… — Алиса передохнула и отвела взгляд. — Дело не в том, что…