К счастью, тут тоже была тропа. Она уводила дальше по кряжу, и демон последовал по ней, предусмотрительно оставив магическую метку. Заблудиться ночью в горах в его планы точно не входило.

Всего через пятнадцать минут с левой стороны что-то забрезжило. Демон подошел к краю, погасил “светляка” и восхищенно выругался.

Красиво.

Сияющие в темноте озера походили на драгоценные камни на черном бархате. Если где и проводить обряд, то в таком месте.

Музыка настигла его на середине спуска. Негромкий и хрипловатый голос окарины, он так гармонировал с озерами, скальными пиками и звездным шатром неба, что на мгновение Рауму показалось, что поют сами горы.

Но, разумеется, это было не так.

Звук оборвался, и на тропе, преграждая демону дорогу, выросла черная тень.

- Что, не дождался, крылатый? - в голосе шаманки звучала насмешка.

- Я не люблю ждать, - ровно ответил Раум. - Где Дженни?

- Спит. Обряд закончен. Твое счастье, что ты не пришел раньше, когда я взывала к духам. Ты силен, крылатый, но духи не слабее тебя. И они любят дерзости, а ты дерзок.

- Я вообще везунчик, - вряд ли шаманка уловила скрытый в его словах сарказм. - Получилось снять клеймо?

- Да, Луна ответила на наш зов.

Он выдохнул с облегчением и легкой грустью. Хорошо. Хоть и жаль - ему бы хотелось знать, что рыжая принадлежит ему полностью.

- Если обряд закончен, я хочу забрать Дженни.

- Будет лучше, если она проведет эту ночь здесь.

- Тогда я хочу остаться с ней.

Женщина кивнула с таким видом, словно и не ожидала ничего иного.

- Правильное решение, крылатый. Долина Меокуэни и духи гор будут свидетелем вашего союза.

- Чего? - не понял Раум.

- Следуй за мной.

Взглянув в отрешенное лицо шаманки, он решил обойтись без вопросов. Ну ее - шаманы все долбанутые, это даже дети знают.

К тому же Дженни волновала его куда сильнее. Настолько сильно, что он едва удостоил взглядом светящиеся озера, когда проходил мимо. Только отметил, что магией от них фонит неслабо. Похоже, здесь расположена одна из естественных точек выхода глубинных магических жил. Неудивительно, что шаманка уволокла Дженни снимать печать с ауры именно сюда.

Женщина показала на сшитый из шкур шатер. Ого! Настоящее типи, с какими предки нынешних волков кочевали по равнинам тысячи лет назад еще до великого Исхода других рас. Прямо как в музей сходил.

- Твоя нареченная там, - она подняла лицо к небу. - Луна смотрит. Это хорошая ночь для брака.

Демон закашлялся от неожиданности. Это что такое она имела в виду? Какой брак?

- Пригнись, - приказала женщина, а когда демон неохотно последовал ее словам, обмакнула палец в банку с резко пахнущей мазью и начертила у него на лбу какой-то знак. Раум неплохо разбирался в рунистике, но навскидку узнать символ не смог.

- Надеюсь, это не какое-нибудь ругательство, - проворчал он, чувствуя все нарастающее раздражение. Вся эта мистическая хрень и нетрадиционные магические практики здорово напрягали.

- Благословение, - коротко ответила шаманка. - Я ухожу. Теперь с вами будет только Луна и горы.

И действительно ушла. Очень мило с ее стороны.

Демон откинул лежащую внахлест шкуру, выполнявшую роль двери, и заглянул в шатер. Внутри оказалось неожиданно просторно - можно стоять в полный рост, причем не только ближе к центру. А еще жарко. Свет и тепло исходили от выложенного камнем очага посередине типи, где серый столб дыма поднимался вверх и уходил в вентиляционную дыру.

Аутентичненько. Можно сказать, полная реконструкция.

Раум шагнул внутрь, на ходу расстегивая пальто. Поначалу показалось, что шатер пустует, но нет. С дальней от входа стороны валялся ворох шкур, поверх которого разметалось знакомое рыжее золото волос. И сразу все остальное потеряло смысл. Демон прошел через шатер, опустился рядом с ней. Дженни спала, свернувшись как волчонок под меховым одеялом. Раум откинул прядь с ее лица, нежно провел по щеке, всматриваясь в знакомые черты с болезненной жадностью. Ей снился дурной сон - в ауре вспыхивали и гасли отголоски страха, обиды и боли. Захотелось обнять ее, утешить, защитить от кошмаров.

Неужели он действительно станет причиной, по которой она погаснет, замрет, превратиться в равнодушную куклу? Можно ли спасти ее от этой участи, не расставаясь с ней?

Он знал ответ. И от этого было больно.

Дженни беспокойно завозилась и перевернулась на спину. Сползшее одеяло открыло нагое тело, и Раум сглотнул, не в силах оторвать взгляда от молочно-белой кожи в россыпи веснушек. Снова вспомнилось ее обещание…

Внезапно стало очень жарко. Он стянул и швырнул на выстланную шкурами землю сначала пальто, потом жилет. Медленно расстегнул пуговицы на рубашке. Взгляд упорно возвращался к белому полушарию груди с розовой ягодкой соска. От смешанного с нежностью желания заныло в паху.

Разбудить? Или пусть спит?

Девушка жалобно всхлипнула во сне. Одинокая слезинка выкатилась из-под сомкнутого века, Раум стер ее пальцем.

- Тише, маленькая. Все хорошо, - хрипло сказал он, сам не понимая что несет. Его разрывало от противоречивых желаний. Разбудить рыжую жаркими поцелуями и овладеть. Взять, наконец, то, о чем так долго мечтал - настойчиво, яростно. И защитить, утешить, позаботиться. Но слишком тревожной была ее аура, выдавая, что девушке сейчас совсем не до любовных забав.

- Это сон, детка. Просто дурной сон. Просыпайся.

Дженни еще раз всхлипнула, дернулась и открыла глаза.

***

Переход между старой детской комнатой и освещенным костром шатром был настолько шокирующим, что сначала Дженни просто не поняла где находится. Душой она все еще была там, в прошлом. Наедине с неприкаянностью и бесприютной тоской, на которую обречен любой оборотень, утративший своего зверя.

Слезы потекли словно сами собой. Дженни скорчилась и зарыдала, оплакивая одинокую испуганную девочку, которой была когда-то.

- Что случилось, маленькая?

Теплые объятия. Голос - обычно насмешливый, а сейчас встревоженный и непривычно мягкий. Она даже не удивилась присутствию демона. То, что Раум здесь, рядом, когда ей так нужна поддержка, было правильно. Дженни вцепилась в него, уткнулась в плечо и заплакала еще горше. Ион обнял ее, баюкая в объятиях, словно ребенка.

- Тс-с-с, Дженни-плакса. Тебя кто-то обидел?

Она замотала головой. Никто не обижал ее, никто не заставлял возводить каменную стену между собой и своей волчицей. Она сама сделала это из- за ужаса перед разлукой с родными и желания ничем не отличаться от других детей.