Валя задумчиво глядела на дрожащий огонек зажигалки, в ее зрачках отражались крохотные блики.

– Козлом? Это ты хорошо придумал, Лошарик.

– Валя? – тихо спросил Митрич.

Она перевела дуло пистолета на Дмитрия:

– Ты тоже хочешь исповедаться перед смертью, гинеколог хренов?

Митрич четко и раздельно проговорил, его слова тяжело падали в жуткую, вязкую тишину:

– Я имел твою мать, Валя. И это мне понравилось.

Ярика охватило несравнимое ни с чем блаженное чувство, которое можно сравнить разве что с оргазмом, когда он увидел почерневшее от ненависти лицо сумасшедшей. Она непроизвольно придвинулась вперед. Уже почти рядом, но недостаточно.

– Сдохните, – прошипела она, сделав еще один шаг вперед, и тут Ярик, согнув в колене левую ногу и немного вывернув ее, как можно сильнее толкнул дверь.

Ярость на лице Вали сменилась изумлением, но она слишком поздно поняла, что случилось. Дверца с силой ударила ее в живот, выбив из рук пистолет и заставив девушку согнуться. Какое-то мгновение она стояла в этой причудливой позе, вытаращив глаза и хватая ртом воздух, словно бегун, который не выдержал длинной дистанции и решил немного передохнуть. Зажигалка из рук выпала.

Ярик выскочил из машины.

– А… – открыла рот Валя, но Ярик нанес ей удар в челюсть, и девушка, лязгнув зубами, упала навзничь, распластав руки и ноги. Удар не прошел бесследно для юноши – простреленная рука немедленно отозвалась жгучей болью.

Но сейчас Ярик не обратил на это внимание – упав на колени, он дважды ударил девушку затылком о выступавший из земли корень. При ударе волосы Вали как-то странно задрались назад. Некоторое время Ярик с недоумением разглядывал необычайный феномен, пока его измученные мозги не подсказали ему, что перед ним парик. Настоящие волосы Вали были темными и короткими. Внутри все клокотало от злости (чертова тварь, как она испугала его!), но к этому примешивалось огромное облегчение.

Тяжело дыша, он подобрал пистолет и зажигалку. Убрав «ствол» за пояс, он без сил облокотился на капот. Рута тоже вышла из машины и подошла к неподвижному телу Вали.

– Митрич! – позвал брата Ярик. Перед глазами снова начало все плыть. – Черт тебя дери, вылезай! – рявкнул он, видя, что тот не шелохнулся. Он заглянул в салон, поморщившись от ужасного букета запахов: виски, крови и чего-то еще очень нехорошего. Запах приближающейся смерти. Митрич сидел без движения, глаза прикрыты, лицо пожелтело. Ярика охватил страх.

– Эй! – Он ударил брата по щеке. – Митрич, очнись! – Ярик начал паниковать. Что, если он умер? Немудрено, учитывая, сколько ему пришлось сегодня пережить. Но сейчас Ярик боялся даже думать о том, что он будет делать, если останется один.

– Не бойся, он жив, – донесся до него голос Руты. – Просто потерял сознание. Такие, как он, быстро не умирают. Лучше взгляни на это.

Но Ярик не слышал ее. Он был похож на испуганного школьника, который потерялся на шумной улице и не знает, кого попросить о помощи. В каком-то исступлении он хлестал своего брата по щекам, но его усилия были напрасными – его сгорбившийся брат оставался неподвижным, напоминая восковую фигуру.

«Умер, черт возьми, он умер!» – кричало перепуганное сознание Ярика. Странно, сейчас он не испытывал к нему никакой ненависти, он хотел одного – чтобы этот напичканный наркотиками, истекающий кровью человек открыл глаза и сказал: «Ха, попался, Ярик! Наложил в штаны, а?»

От очередного удара на губах Митрича выступила кровь, но тот продолжал неподвижно сидеть как чурбан. Ярик перевел дыхание. Он вспомнил один способ, как можно привести в чувство человека, находящегося в обмороке. Нужно сильно ущипнуть либо, в крайнем случае, укусить его за мочку уха. Ярик не испытывал особого желания пробовать на вкус ухо Митрича, поэтому он просто ухватил серебряную серьгу брата и рванул ее что было силы. Из разорванной мочки закапала кровь, и, застонав, Митрич открыл глаза. Ярик шумно выдохнул:

– Ты напугал меня. Вылезай наружу, с ней все кончено.

Митрич тер ухо и бессмысленно таращился на брата, не понимая, о чем идет речь. Ярик поднатужился и вытащил его наружу, прислонив к багажнику, как старое огородное пугало.

– Смотри! – Рута повернулась к Ярику. Она открыла рюкзак Вали и высыпала его содержимое на траву: часы, два золотых мужских браслета и деньги. Много денег. Глядя на рассыпавшиеся веером тысячные купюры, Ярик прикинул, что все содержимое рюкзака потянет примерно на пятьдесят-шестьдесят штук. – И вот кое-что еще, – она указала на рыжий парик, видневшийся среди вещей.

– Она разбила все бутылки? Я бы не прочь выпить, – сказал Ярик.

– Хватит. Нужно двигать отсюда, – твердо ответила Рута. – Ее нужно связать.

– Ее нельзя оставлять в живых, – вымолвил Ярик.

– Не будь идиотом. Кто покажет нам дорогу? – Рута спокойно смотрела Ярику прямо в глаза. – Доберемся до Разумова, а там… там посмотрим.

Она прошла мимо покачивающегося с обалделым видом Митрича к машине. Через полминуты она возвратилась к Вале и принялась связывать ей руки обнаруженной в багажнике проволокой. После этого она, удовлетворенно хмыкнув, быстро, по-деловому обыскала девушку. Ярик тем временем направился к «БМВ».

– Сомневаюсь, что это ее тачка, – пробормотал он себе под нос.

Подойдя вплотную к автомобилю, он замер. В глаза сразу бросилась окрашенная чем-то красным трава. В машине, в проеме между передним и задним сиденьями, застряло тело мужчины. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что перед ним труп. С трудом преодолевая отвращение, он осмотрел мертвое тело.

– Ярик! – донесся голос Руты.

На шее убитого были раны – три черные точки, из которых все еще вытекала кровь. Такие дырки мог оставить лишь один предмет. Ярик невесело усмехнулся и обошел «БМВ». К машине подошла Рута.

– Я нашла это в ее кармане, – сказала девушка. На красивой девичьей ладошке лежал скальпель в кожаном чехле, рукоятка перемотана изоляционной лентой.

– Она убила их. Прошила насквозь, а потом обчистила. Спорю на что угодно, что часы, браслеты и деньги она забрала у этих бедняг, – сказал Ярик.

– Ты думаешь, был еще один человек? – наконец промолвила она.

– Иди сюда. – Ярик обошел автомобиль с другой стороны. Внутренняя поверхность передней дверцы была измазана чем-то темно-бурым, на резиновом коврике под ногами – лужа, рядом с машиной – то же самое. В траве были видны следы от волочения тела.

– Не думаю, что это пролитый кетчуп. Их было двое.

– А если он жив? – неуверенно проговорила Рута. – Отполз и зализывает раны.

– В любом случае, им не повезло, – сказал Ярик. – Но вряд ли мы в состоянии сейчас кому-то помочь, у нас своих проблем хоть отбавляй. – Он взглянул на Руту и попытался улыбнуться: – Да, неплохая у нас компашка подобралась, однако. Бонни и Клайд[1]отдыхают.