Шувалова поинтересовалась еще несколькими людьми, а потом ее заинтересовал подошедший мужчина. Он стоял позади группы родственников, не подходил слишком близко к покойной, а когда гроб с телом опустили в могилу, не бросил даже ком земли, а сразу же пошел прочь с кладбища.

– Кто это? – Шувалова кивнула в сторону уходившего мужчины.

– А это и есть тот самый Игорь Устинов, которого вы так хотели видеть. Я звонил ему сегодня и пригласил к себе в кабинет на пятнадцать двадцать, – он посмотрел на часы, – это как раз через полчаса, мы успеем вернуться в опорный пункт и подготовиться. Я с домочадцами его неформально побеседовал, и мне кое-что так же неформально передали, – Филиппов протянул Шуваловой небольшой пакет. – Тут рабочий халат, в котором он по хозяйству возится – там пуговки одной нет, по виду такой же. Выводы, конечно, рано делать, но ведь за спрос в глаз не дадут.

– Что ж, спасибо, Алексей Ильич – подарочек, можно сказать, мне сделал. Только вот насчет неформального изъятия… Не получить бы за него по шапке опосля… Сойдется паззл, и настучат нам… Ладно, там разберемся. У меня вот только вопрос: а не сбежит ли наш визави, пока мы добираться будем?

– Куда ему бежать-то, Галина Викторовна? Да и смысл… Хотел бы сбежать – давно смылся бы, оформил командировочку – и в путь, с его-то работой.

– Поехали тогда, – Шувалова пошла к машине, – очень мне интересен этот Устинов: настолько от него наша девушка была без ума, что про все на свете позабыла – и про мужа, и про клятвы верности, и про детей, и про то, что живет не в мегаполисе, а в деревне, где все на виду.

– Может, он в постели – бог, – съехидничал Филиппов.

– Не пошлите, поручик, – Шувалова уселась в машину и захлопнула дверцу. – Поехали лучше. Я вчера из Междугорска отчет получила. Надо будет еще и с вдовцом нашим поподробнее побеседовать, тоже тот еще фрукт: ревнивец, выпивоха и садист. Уверовал он нынче, блин. Ладно, все по порядку. Для начала супермен Устинов, – «УАЗик» по-щенячьи взвизгнул и покатил по проселочной дороге.

Игорь Устинов был немало удивлен приглашением в кабинет участкового. Вопрос следователя и вообще выбил его из колеи:

– Расскажите нам о ваших отношениях с Мариной Морган.

– Я? Об отношениях? У нас были сугубо рабочие отношения, – руки Игоря сжались в замок, глаза внимательно следили за появляющимися из-под пера строчками.

– Рабочие? И в чем они заключались? – Шувалова продолжала деловито заполнять протокол.

– Ну, мы работали вместе, в фермерском хозяйстве Рощиной – я по оборудованию и поставкам, а Марина бухгалтером. Там и общались.

– То есть вы хотите сказать, что вне работы вас ничего не связывало?

– Нет. Виделись, конечно, иногда, здоровались – и все.

– Ясно, – Шувалова достала из папки несколько распечатанных листков и протянула ему. – Как, по-вашему, что тогда могут обозначать эти записи?

Игорь прочитал несколько строчек и закрыл глаза.

– Господи, кто бы мог подумать, что она дневник ведет? Дура, прости Господи, – его лицо побледнело, – понимаете, никто ведь об этом не знал, никто даже не догадывался! Для нас наши семьи были очень важны, и эти отношения… они были просто… не знаю даже, как выразиться. В общем, это была просто постель, без обязательств с нашей стороны, без продолжения и всяких сантиментов.

– И ни вы, ни она никогда не заговаривали о чем-то большем?

– Нет. Я даже, наоборот, стал подумывать о том, чтобы встречи наши сделать немного пореже.

– Вот как? Отчего же?

– Понимаете, затягивает это, похуже наркотиков затягивает – такой адреналин! Я боялся, что однажды потеряю бдительность, и жена обо всем догадается. Да и перед сыновьями неудобно – они у меня уже взрослые, сами с девками женихаются… Серега вон мой на Маришкину Иринку глаз положил, да что-то не ладится пока у него.

– Скажите, Игорь Евгеньевич, а у вас есть синий рабочий халат? – Шувалова приберегла для Устинова небольшой «подарочек».

– Ну, есть, – Устинов непонимающе уставился на нее, – такие халаты в каждом дворе есть, по дому в них работать удобно. Их вон в сельском магазине – завались.

– Мы сегодня утром изъяли ваш халат, и я заметила, что на нем не хватает одной пуговицы, смотрите, – она разложила халат на столе и показала место крепления пуговиц. Одной не хватало, она была вырвана с пучком ниток. – А вот эта пуговица, – Шувалова достала из ящика стола маленький пакетик, – была найдена на месте обнаружения трупа гражданки Морган. Как видите, пуговицы идентичны. Не подскажете, при каких обстоятельствах вы могли потерять свою пуговицу?

– Откуда мне знать, когда она оторвалась! И почему вы решили, что это именно моя пуговица? Халатов таких, я вам повторяю, миллион, плюс-минус два, и это только в нашем селе. Вы их все проверили? – Игорь был настолько возмущен, что даже не мог усидеть на месте, – по-вашему выходит, что это я Маринку?..

– Сядьте, Устинов, не надо истерик, – Шувалова спокойно продолжала писать, – я вас ни в чем не обвиняю, я проверяю факты, и вы – один из этих фактов. Согласитесь, вас с Мариной связывали тесные отношения, вы встречались при каждом удобном случае. Потом, как вы сами признались, эти отношения стали вас немного тяготить. Вы предложили возлюбленной ограничить ваши встречи, она отказалась и, вполне возможно, пригрозила поставить в известность обо всем вашу семью. Вы вспылили, догнали ее, оглушили и задушили шарфом. Марина не сопротивлялась – она не ожидала нападения, а вы в пылу схватки не заметили, как оторвалась пуговица от вашего халата. Так было?

– Нет, все совсем не так, – он был испуган не на шутку, – мы нормально расстались в тот день, она обещала позвонить. Веселая была и какая-то красивая… Она в этот день пошла почему-то не через огород, как обычно, а через улицу. Нарядная была такая. Ко мне она прибегала в домашнем всегда, на скорую руку, так сказать. Она, конечно, и в мешке выглядела бы королевой, а в тот раз – накрашенная, надушенная… Сумочка такая у нее была, маленькая, на цепочке, – тут Шувалова немного напряглась. В протоколах осмотра места происшествия никакой сумочки не было. Пропустили? Или ее забрал убийца? А может, в этой сумочке было что-то такое, что указало бы на убийцу? Вопросы, вопросы. Есть над чем поразмышлять на досуге.

Устинов все продолжал свой монолог:

– Она такая красивая и нарядная на работе только была, ну, или по праздникам, в клубе… Я удивился, спросил: за что, мол, мне такая честь, а она засмеялась. Дела, говорит, у меня еще – надо успеть, пока Варек спит. Она в