– А это кто?

– Где? – осведомился Андрей Ильич.

– Андрюш, можно тебя? – тоненько закричали с крыльца. Мотя навострила уши и зарычала. – На минуточку!..

– Я отдыхаю! – крикнул в ответ Андрей Ильич. – Саша, ты достал варенье?

– Кто это приехал, Андрей?!

Красавицы рядышком постояли на крыльце, а потом осторожно сошли на землю. Их каблучки оставляли на дорожке ровные круглые дырки, очень глубокие.

– Если она кусается, ее, наверное, лучше увести. Андрюш, уведи ее, пожалуйста. Мы боимся.

– Куда же я ее уведу? Она здесь живет.

– Иванушкин Александр, – выпалил Саша и покраснел как рак. – Я заместитель директора музея. Ну, то есть Андрея Ильича.

И покосился на Боголюбова. Тот качался в садовом кресле и напевал «Жил-был у бабушки серенький козлик» на мотив «Сердце красавицы склонно к измене» из «Риголетто».

– Юля, – представилась одна из красавиц и протянула узкую холодную руку. Саша взял ее и пожал очень аккуратно.

– Лера, – представилась вторая, но руки не протянула.

Красавицы были красивы красотой несколько неестественной, журнальной, фотографической. Так выглядят девушки в телевизионной программе про моду и стиль, где их представляют как «модель и телеведущая» такая-то или «актриса и писательница» сякая-то. В обычной жизни Саша Иванушкин таких девушек не видывал.

Та, что назвалась Юлей, была темноволосой смуглянкой, крепко упакованной снизу в узкие джинсы, сверху в плотную маечку и коротенькую курточку. Та, которая Лера, была персиковой, нежной, короткие белые волосы продуманно и очень женственно взлохмачены. Она тоже была в джинсах, но свободных, рваных и ярко-желтой толстовке с иностранными буквами на груди. Фиолетовая кожаная куртка расстегнута, на носу темные очки. Должно быть, так, согласно журналам, следует одеваться в дальнюю дорогу.

– Андрюша, мы страшно хотим есть, – сообщила в сторону коричневого пальто и садового кресла та, что звалась Юлей. – Мы с утра едем.

Персиковая Лера молчала, смотрела в сторону. В огромных темных очках отражался закат.

Андрюша остался безучастен, а Саша засуетился. Он открыл кастрюлю с остатками мяса, уронил крышку, поднял, подул на нее, сдувая невидимые соринки, закрыл кастрюлю, оглядел дощатый стол с миниатюрой «Медведь на воеводстве» в центре, помчался в дом, вернулся с чистыми скопинскими тарелками и гранеными стаканами, выложил из пакета зеленый лук и красный помидор, помешал кочергой угли в мангале и плюхнул на решетку остатки мяса.

Андрей Ильич в кресле перешел к исполнению романса «Отцвели уж давно хризантемы в саду». У его ног лежало благородное животное, несущее караульную службу. Красавицы молчали. Солнце садилось.

– Мясо свежее, – сообщил Саша и откашлялся. – Я в пятницу у Модеста Петровича брал. На той стороне Красной площади ресторан «Монпансье», не обратили внимания? Модест Петрович его хозяин. Он кур держит, поросенка, овечек…

Он постепенно съезжал в пианиссимо, съехал и умолк в растерянности.

– Андрей, у нас выхода не было, – сказала персиковая Лера, глядя на закат. Закат по-прежнему отражался в ее очках. – Ты понимаешь, просто так мы не стали бы тебя… беспокоить.

– И ледяное хладнокровье, – пропел Андрей Ильич, – и мой обманчивый покой!..

– Ты можешь не стараться, – заметила вторая, Юлия. – Нам все равно деваться некуда. Мы не уедем.

– Куда же уезжать на ночь глядя, – вступил Саша Иванушкин и покраснел еще пуще. – Сейчас поужинаем, утро вечера мудренее, завтра на свежую голову… Вы присаживайтесь, Юлия. Я еще стульев вынесу, у нас в них недостатка нет, так что не стесняйтесь, располагайтесь, и мясо уже скоро будет…

Андрей Ильич выбрался из кресла и мимо красавиц, проводивших его глазами, пошел в сарай. Мотя бежала за ним благородной рысью животного на караульной службе. Боголюбов вытащил самовар, ополоснул его под садовым краном, набрал воды и подволок к столу.

– Труба есть? – спросил он у Саши.

– Должна быть в сарае.

– А варенье где?..

– В подполе на кухне.

– Андрюш, поговори с нами, – попросила Юлия. – Спроси что-нибудь.

– Зачем? – удивился Андрей Ильич. – Все ясно. У вас не было выхода, и вам все равно некуда деваться.

– Я тебе говорила, – грустно сказала Юлия подруге. – А ты – давай попробуем, давай попробуем!.. Так я и знала.

– Юлька, нам ведь вправду деваться некуда.

– Спасение утопающих, – сообщила Юлия так же грустно, – дело рук самих утопающих.

– А кто… утопает? – спросил Саша, и они обе на него посмотрели с изумлением. Персиковая Лера даже сняла с носа свои необыкновенные очки.

Без них она оказалась не такой уж юной и как будто очень усталой.

– У нас неприятности… личного характера, – сказала она Саше и улыбнулась. – Мы надеялись, что Андрей нам поможет.

– Ну конечно, поможет! – воскликнул Саша. – Разумеется, поможет!..

– Мне надоели ваши неприятности личного характера, – заявил Андрей Ильич негромко. – Они мне еще в Москве надоели хуже горькой редьки.

– Я могу уехать, – равнодушно проинформировала его Лера. – Юлька останется, а я уеду.

– Ну конечно, – согласился Боголюбов. – Вполне в твоем духе. Самопожертвование, готовность служить ближнему и не быть никому обузой.

– Андрей, я понимаю, тебе не хочется меня видеть…

– Вот совсем не хочется, – перебил ее Андрей Ильич. Саша переводил взгляд с одного на другую. – Нисколько не хочется! Но это не в счет, да? Какая разница, чего там мне хочется или не хочется! Самое главное, что тебе так удобно. Теперь вся ответственность на мне. Если я не желаю решать ваши проблемы, – значит, я свинья. Если желаю, это нормально и в порядке вещей. А это не нормально и не в порядке вещей!

– Андрей, мы поговорим потом.

– Мы не станем разговаривать потом. Мы уже говорим сейчас.

– Пахнет вкусно, – сказала Юлия Саше. – Есть так хочется!.. Мы собирались на заправке поесть, а потом решили не задерживаться, чтобы засветло приехать.

– Сейчас поздно темнеет, – поддержал светскую беседу Саша. – День заметно прибавился. И еще долго будет прибавляться! Я так люблю, когда день прибавляется!

– Вы в музее работаете?

– Да, заместителем директора. Андрей Ильич только прибыл, а я здесь уже несколько месяцев.

– У вас хорошо, красиво. И леса кругом замечательные. Берендеевские.

Саша пришел в восторг:

– Совершенно точно!.. Это вы верное слово нашли, Юлия.

– А гостиница в вашем городе есть? – спросила Лера.

Саша покосился на Боголюбова, который сосредоточенно дул в самовар.