Как только у вас появится информация, известите нас, и мы станем действовать сообразно обстоятельствам.

– Отлично! – хлопнул ладонью по столу Ив. – Мне будет гораздо спокойнее, если вы приглядите за Тамарой!

– Послушайте, это же ни в какие ворота не лезет! – рявкнула я. – Вы даже не спрашиваете моего мнения!

– Это делается ради вашего блага, – заметил Тахир. – Не ведите себя, как дурочка: ясно же, что мы ввязались в опасное дело и понятия не имеем, чем оно закончится!

Я начала было возражать, однако остановилась, подумав о том, что они, возможно, правы. Я не привыкла, чтобы обо мне беспокоились. Растя с «воскресным» папой и вечно занятой мамой, я научилась сама о себе заботиться. Они любили меня, но их никогда не было рядом. К счастью, мне достало благоразумия не отбиться от рук и стать нормальным человеком, однако все могло сложиться иначе. Встреча с Иваном изменила мою жизнь, но ненадолго: мы были слишком похожи, чтобы терпеть друг друга продолжительное время. Как друзья мы чувствовали себя гораздо лучше. Он не пытался меня контролировать, не «включал мужика», не доминировал. Но в данном случае, похоже, стоило послушаться моих новых друзей: они думают о моем благополучии, и разыгрывать из себя воинствующую феминистку, каковой я, ко всему прочему, отнюдь не являюсь, глупо и недостойно думающего человека. Поэтому я сказала:

– Хорошо, будь по-вашему – я поеду в деревню. Но у меня есть условие: мне нужно вернуться туда, где убили Ивана, и выяснить, как там обстоят дела.

– Это слишком опасно, – сказал Ив. – Вам нельзя ехать!

– Не согласна. Иван пропал. Если и я пропаду, неизвестно, что с ними будет. Я поеду, и мне плевать, захочет кто-то из вас меня сопровождать или нет!

– Хорошо, хорошо! – буркнул Тахир. – Обещаю, что, как только обустроим вас на новом месте, съездим. Надо только прихватить с собой каких-нибудь антибиотиков, ведь мы даже не знаем, с чем имеем дело… Может, к тому времени и у Ива появятся новости?

– Вот как раз времени-то у нас и нет. Если это и в самом деле эпидемия, есть опасность ее распространения, ведь жители деревни не сидят на месте! Они ездят в соседние населенные пункты, в столицу… К тому же нам неизвестно, одна ли деревня пострадала или есть и другие? Если так, необходимо известить власти, иначе можно ожидать катастрофы. Мадагаскар – туристическое место, здесь тысячи людей со всего земного шара – что будет, если болезнь заразна, а они разлетятся отсюда по своим странам?!

– Я же сказал – хорошо, – вздохнул Тахир. – Не нужно меня уговаривать!

– Смотрите за ней хорошенько, – предупредил его Ив. – Я полностью вам доверяю.

– Откуда такое доверие, ведь вы едва знакомы? – съязвила я.

– И вы, – парировал Ив. – Однако Тахиру уже удалось спасти вам жизнь.

* * *

Деревня, куда привез меня Тахир, располагалась в тридцати километрах от окраины Антананариву и совершенно не походила на ту, рядом с которой погиб Иван. Та выглядела именно так, как и должна, в моем представлении, выглядеть типичная африканская деревня, а эта была огромной, с большим количеством добротных деревянных домов и главной улицей. Несмотря на видимые признаки цивилизации, везде паслись животные, бегали собаки и лемуры индри – в огромных количествах! Вот куда, оказывается, надо ехать туристам, а вовсе не в национальные парки, ведь там зачастую лемуров и не увидишь, а тут они на каждом шагу, веселые и наглые, привыкшие к человеку.

– Местные используют индри вместо охотничьих собак, – пояснил Тахир, заметив мой интерес к этим симпатичным животным. – Они легко приручаются, дружелюбны и послушны.

– Удивительные существа! – воскликнула я. – Здесь вообще полно того, чего не увидишь ни в одной другой стране!

– Я читал, что Мадагаскар подвергся колонизации различными видами млекопитающих пять раз. Среди «колонистов» были тенреки и лемуры. Еще здесь полно летучих мышей, а когда-то тут проживали даже гиппопотамы. К сожалению, с приходом человека многие виды животных, включая самых крупных лемуров, были истреблены. Индри – единственные выжившие, а вот гигантский лемур-ленивец достигал размера гориллы и весил более двухсот кило!

– Ого!

– Да, но практически все виды лемуров сейчас на грани вымирания и занесены в Красную книгу.

– Человек уничтожает все, к чему прикасается, – печально глядя на беззаботно сидящего на заборчике лемура, заметила я.

– И даже себя самого, – кивнул Тахир. – Единственный представитель животного мира с непреодолимой тягой к саморазрушению!

Дома стояли на приличном расстоянии друг от друга, разделенные огородами и загородками для скота. Посреди деревни возвышался холм, куда, как выяснилось, и вел меня Тахир.

– Мой дом там, на горе, – пояснил он, когда я, приноровившись к широкому, размашистому шагу кашмирца, поравнялась с ним.

– Ваш дом?

– Так уж вышло, что я получил его – за особые заслуги перед жителями.

– За какие такие заслуги?

– Мне удалось вылечить сына местного старосты. Это случилось несколько лет назад, когда я только приехал, и меня приняли здесь как своего.

– И выделили дом?

– Ну, не совсем. Мне дали стройматериалы и помощников.

– Вы сами строили дом?!

– Многому учишься, находясь один на один с природой, – пожал плечами Тахир. – Я не жалею, что пришлось узнать, как и чем крыть крышу, чтобы не протекла в дождь.

– Вы – просто кладезь сюрпризов! – пробормотала я. – На все руки от скуки…

– Что вы сказали?

– Да нет, это я так, не берите в голову.

Домики в деревне были разными, и сразу становилось ясно, где живут более или менее состоятельные жители. Некоторые из них строили из бревен, другие – из досок или даже глины, а крыши могли быть как деревянными, так и травяными. Один из домов весело подмигивал каждому проходящему мимо голубенькими ставнями, и именно к нему подвел меня Тахир.

– Вот, – сказал он, открывая скрипучую дверь. – Не пять звезд, конечно, но для постоя сойдет.

– Я бывала в местах и похуже, – вздохнула я, входя. И тут же пожалела о своих словах, потому что под ноги мне с громким рычанием кинулось что-то большое и мохнатое. Завизжав, я отпрянула к стене, задев висевшую на гвоздях кухонную утварь, которая дождем посыпалась на пол с громким стуком. Тахир пытался подхватить падающие предметы, но ему удалось поймать только один тазик и меня, потому что я, споткнувшись о деревянный сундук, тоже едва не рухнула на доски на растерзание неведомому хищнику, чье рычание перешло в громкое шипение.

Тахир что-то крикнул, и мохнатый комок метнулся в противоположную сторону.

– Что за черт! – простонала я, прыгая на одной ноге и потирая ушибленную лодыжку. – Кто это чудовище?!

– Физа.